Портрет Сириуса Блэка
Предисловие
Книга - это прекрасное.
Автор - тот, который пишет книгу.
Сочинитель - это тот, кто выдумывает фанфики.
Извратить книгу - вот к чему стремится фанфик.
Критик - это тот, кто способен в грамотной форме переврать фанфик.
Те, кто в прекрасном находят неприличное - определенно фанаты "Гарри Поттера", и при этом страдают не только Снейп и Малфой.
Те, кто способны узреть в книге ее первоначальный смысл, - люди, еще не начитавшиеся слэшных фиков. Они не безнадежны.
Но избранник - тот, кто видит в Снейпе лишь змея, а не искусителя.
Нет в книгах Роулинг нравственности или безнравственности. Есть читатели на разных стадиях развращенности.
Ненависть церкви к Роулинг - это ярость Калибана, увидевшего себя в зеркале.
Ненависть слэшеров к Роулинг - это ярость Калибана, не находящего в зеркале своего отражения.
Для сочинителя безнравственная жизнь человека - любимая и едва ли не единственная тема творчества. Этика же фанфика в оригинальном применении неоригинальных тем.
Сочинитель не стремится что-то доказывать. Некоторым даже неоспоримые истины доказать нельзя.
Сочинитель не моралист. Подобная склонность создателя фанфиков рождает отсутствие стиля.
Не приписывайте сочинителю нездоровых тенденций: ему дозволено изображать их.
Чужая Мысль и чужое Слово для сочинителя - средства извращения.
Порок без Добродетели - материал для его творчества.
Если говорить о форме - прообразом всех фанфиков является искусство перевирать. Если говорить о сути - искусство извращать.
Во всяком фанфике есть идеи автора книги, но далеко не всегда есть мысли сочинителя.
Кто пытается проникнуть глубже поверхности, тот рискует найти там мысли сочинителя.
И кто находит их, тому уже рисковать дальше некуда.
В сущности, фанфик - зеркало, отражающее того, кто в него смотрится, а вовсе не книгу.
Если книга порождает создание фанфиков - значит, в ней есть нечто новое, сложное и значительное.
Пусть создатели фанфиков извращаются как угодно - книга остается верна себе.
Можно простить человека, который создает фанфики, если только он не ставит их выше книги. Единственным оправданием им служит лишь страстная любовь к творению автора.
Всякий фанфик совершенно бесполезен.

Перси Уизли

Портет Сириуса Блэка
Глава I

С покрытого кожей Василиска дивана, на котором возлежал Лорд Том, как всегда, медленно потягивая Огневиски из зажатого в длинных холеных пальцах причудливо изогнутого сосуда, был виден только портрет пятнадцатилетнего юноши, стоящий на мольберте посреди залитым мертвенным светом лаборатории, в древности принадлежавший канувшему в безвестность алхимику. А перед мольбертом сидел и художник - Ромулус Люпин, чье внезапное исчезновение несколько лет назад так взволновало его жену и маленького сына Ремуса и вызвало столько нелицепрятных слухов в колдовском обществе. Художник смотрел на юношу, с такой живостью изображенного им на портрете, и с лица его не сходила самодовольная улыбка.

- Это лучшая из всех твоих работ, Ромулус, - лениво промолвил Лорд Том. - А что ты намерен делать с ней в дальнейшем? Подаришь Блэкам или отошлешь в "Хогвартс"?

- Я вообще не собираюсь обнародовать эту работу, Том, - отозвался художник, высоко подняв подбородок, по своей характерной привычке, над которой, бывало, трунили его товарищи в "Хогвартсе", в святой наивности не догадывающиеся о ее происхождении. Впрочем, товарищей у него, помимо Лорда Тома, уже не осталось. Лорд Том удивленно приподнял брови и посмотрел на Ромулуса сквозь переливающеся в сосуде Огневиски.

- Это почему, любезный Ромулус? Право, большинство магов - чудаки! Они хотят обрести известность, а когда она приходит - спасаются от нее.

- Но я не могу выставить напоказ этот портрет... Я вложил в него слишком много магии.

- Слишком много магии? - расхохотался Лорд Том. Его смех, леденящий душу, гулко отдался под низким сводом лаборатории и висевшие там летучие мыши испуганно зашелестели крыльями, а одна из них свалилась прямо в сосуд с Огневиски. Лорд Том неспешно взял ее за крыло двумя пальцами и выкинул в стоящую неподалеку банку с краской.

- Клянусь Салазаром Слизерином, я не подозревал в тебе такого самомнения, Ромулус. Высший уровень магии, коим тебе удалось овладеть - это создание портрета, которого никто не увидит. Юный Сириус Блэк, которого ты так искусно изобразил, способен достичь гораздо большего. Впрочем... он имеет преимущества - ведь он чистокровный маг, - добавил Лорд Том вкрадчивым голосом.

- Чистая кровь дает преимущества? - переспросил художник. - Не верю я этому, Том, да и ты, мне думается, не веришь... Если хочешь, я расскажу тебе одну забавную историю, связанную с портретом.

- По крайней мере, чистокровные маги никогда не осмеливаются усомниться в моих словах и не учат меня, во что следует верить, а во что не следует. Впрочем, изволь, - Лорд Том милостиво наклонил голову в знак того, что он склонен внимать словам художника и по-змеиному извернулся на диване, чтобы видеть и портрет, и его создателя. - Мне бывает занятно послушать истории, в которых я не замешан.

Художник подождал, пока его приятель устроится поудобнее и начал:

- Около сотни лет тому назад один маггл по имени Бэзил Холлуорд...

- Маггл? - выразительно повторил Лорд Том. По лицу его скользнула тень, которая появлялась, случись Лорду Тому ненароком запачкать в крови свои безукоризненные манжеты. - Теперь я понимаю, почему история, которую ты собирешься мне рассказать, столь забавна. Продолжай же, Ромулус, мне становится интересно.

- Так вот, этот маггл - он был художник, как и я - написал портрет редкостно красивого, равно как и редкостно пустого и поверхностного молодого человека.

- Ну, это вовсе не такая уж редкость... - вполголоса, как бы между прочим, заметил Лорд Том.

- Ты говоришь совсем как лорд Генри, - с досадой ответил Ромулус Люпин. Он не любил, когда его перебивали. - У художника был товарищ по университету, коего звали лорд Генри, - пояснил художник, поймав непонимающий взгляд Лорда Тома, - и вот его-то мысли и идеи заполнили пустоту в голове юного Аполлона.

- Ах да, кажется, я начинаю припоминать. Определенно, я уже где-то подобное слышал. Если не ошибаюсь, похожую историю мне поведал мой предок Генри, когда я был маленьким. Портрет стал меняться, не так ли? Ну, и что же в этом такого необычного?

- Да, он стал меняться, - согласился художник. - А магглы не поверили человеку, описавшему это в своей книге, и даже, говорят, упекли его в тюрьму.

- Разве тебя это удивляет? - промолвил Лорд Том, с безразличием пожимая плечами. - Магглы - престранные создания. Они верят в какого-то вездесущего вечно живущего колдуна - они называют его Богом, но не допускают существования привидений и Франкенштейна.

Некоторое время гость и хозяин хранили молчание. Потом Лорд Том посмотрел на часы и понялся на ноги.

- Ну, к сожалению, мне пора, Ромулус. Но раньше, чем я уйду, ты должен выполнить одну мою просьбу.

- Какую же, Том?

- Сделай одолжение, подари мне этот портрет. Тебе он все равно не нужен.

- Но, Том! - в ужасе воскликнул художник. - Я не могу этого сделать!

- В чем дело, Ромулус? - Лорд Том вздернул бровь до самых волос. - Ты напишешь еще много картин, куда лучше этой.

- Я не смогу этого сделать! - горячечно повторил Люпин.

- Конечно, - кивнул Лорд Том. - Если ты не окажешь мне милость и не отдашь мне этот портрет, боюсь, ты уже не сможешь ничего написать.

- А! - махнул рукой художник. - Забирай его! В нем определенно скрыта какая-то злая сила, значения которой мне пока постичь не дано, и будет гораздо лучше, если меня не будет рядом, когда она себя проявит.

Лорд Том снял портрет с мольберта, повернулся и вышел из лаборатории.

- Кстати, как звали молодого Аполлона, которого изобразил этот маггл? - внезапно спросил он, не оборачиваясь.

- Его звали... Дориан Грей, - поколебавшись, проговорил художник. Отчего-то ему хотелось сохранить это имя в тайне от Лорда Тома.

- На месте писателя я бы назвал его Дорианом Блэком, это куда больше подходит его натуре, - небрежно бросил Лорд Том, ускользая в темноту. - Или Сириусом...

- Том! - тревожно окликнул художник. Ответом ему была тишина. Лорд Том дезаппарировал.

Глава II

Ромулус Люпин был польщен, когда, заглянув к приятелю спустя некоторое время, увидел свою работу на стене его кабинета.

- Ты так высоко ценишь мои таланты, Том, - расстроганно произнес он.

- Проходи, Ромулус, - Лорд Том поднял голову от книги, которую читал перед тем, как вошел Люпин. - Да, эта работа поистине великолепна. В ней и правда сокрыта большая сила, способная оказать решающее влияние на судьбы многих.

- Не хвали меня так, Том, а не то я, чего доброго, сделаюсь заносчивым.

- Я нисколько не преувеличиваю, Ромулус. В этой картине сокрыта неограниченная власть над людьми.

- Ты заблуждаешься, Том, правда, - засмеялся Ромулус.

- Ничуть, - возразил Лорд Том. - Смотри.

В его руке откуда-то появилась палочка, кончиком которой он указал на портрет и тихо пробормотал что-то, чего Люпин не расслышал. Однако, проследив взглядом за кончиком палочки, художник вскрикнул от изумления: в лице Сириуса что-то неуловимо изменилось. Раньше он был избалованным, теперь же в складке его губ отчетливо нарисовался каприз. С открытым ртом художник поднял глаза на Лорда Тома.

- Что ты делаешь, Том? - недоуменно спросил он.

- Вношу коррективы, - скучающим тоном поведал Лорд Том. - Знаешь ли, меня в последнее время увлекло искусство.

- Ты несерьезен, Том!

- Мой любезный друг, уже не в первый раз я слышу от тебя это замечание. В тебе течет маггловая кровь, а все магглы - порядочные чудаки, как я уже говорил. Рассказываешь им о том, будто ведьмы насылают порчу на все и вся, они считают это в порядке вещей, а стоит заикнуться о том, что увлекся искусством, они таращатся на тебя, словно на душевнобольного.

- Но зачем?..

- Просто, чтобы развеяться, Ромулус, - беспечно заявил Лорд Том.

Люпин недоверчиво покосился на него. Если бы он знал, что неподалеку от "Хогвартса" в этот самый момент юный Северус Снейп висит вверх ногами без штанов, он непременно попробовал бы забрать свое творение обратно. Но он, к несчастью, этого не знал. И портрет остался на стене у Лорда Тома.

Глава III

Так Лорд Том стал художником. Через несколько лет он так поднаторел в искусстве, что у нарисованного Сириуса руки были в крови по самые плечи, а в лице отражались едва ли не все пороки человеческие.

Сначала он убил своих родителей и своего брата Регулуса, предварительно хитроумно познакомив его с Лордом Томом.

Потом пришла очередь несчастного Ромулуса Люпина расплачиваться за совершенную глупость - Лорду Тому было жаль убивать его самому после стольких лет дружбы.

Шантажом и угрозами вынудив молодого Снейпа приготовить для него сложное зелье, он опоил Червехвоста, пробрался в Лощину Годрика и убил Джеймса и Лили - это было несложно, ведь они до последней минуты ничего не подозревали.

Погубив двенадцать магглов, чтобы попасть в Азкабан, он принялся сотнями убирать с дороги недовольных Лордом Томом. Ему удалось загубить жизни более двух тысяч колдунов и ведьм, воспользовавшись тем, что дементоры безмолвны и не смогут высказаться в свое оправдание.

Окончив свою миссию в Азкабане, он сбежал оттуда и наложил "Империо" на Червехвоста - Гарри, Рон и Гермиона не поняли, что он не зря крутил в руках палочку Снейпа.

Реабилитировавшись, Сириус разучил заклинание "Леджилимэнс" и начал охоту за Гарри. Весь последний год своей жизни он провел в попытках заманить крестника в Министерство Магии и предать его рукам Лорда Тома. Ему это удалось, и... погубило его.

Лорд Том преждевременно отпраздновал свою победу над Гарри Поттером и отправил Упивающихся Смертью в Министерство. Не за Пророчеством, как показалось Гарри Поттеру и его гоп-компании. У Лорда Тома был отличный вкус и наметанный глаз - он знал цену подлинному произведению искусства. Сириус Блэк стоил всех Упивающихся, вместе взятых.

Глава IV

Лорд Том прогуливался по домашней картинной галерее. Люциус Малфой, Краббе- и Гойл-старшие, Ромулус Люпин (то был автопортрет, написанный в ранней молодости), Червехвост, Беллатрикс и Родольфус Лестранги, Макнейр, Нотт, Сгорбс... Проходя мимо портрета Снейпа, Лорд Том недовольно поморщился - сколько он не бился над ироничной улыбкой профессора, она никуда не исчезала вот уже более десяти лет и делалась еще шире, когда Лорд Том оказывался в поле видимости.

Портрета Сириуса здесь уже не было - он стоял на чердаке Угрюмого поместья, ревностно охраняемый Кричером. Блэка уже не было в живых, но после его смерти в портрете ничего не изменилось. На случай, если до Гарри Поттера все же дойдет, что у Сириуса мог остаться портрет. Однако ни бедняга Сириус, ни даже проницательный Лорд Том не догадались, к каким последствиям это приведет.

Тетушка Петунья отобрала у Гарри портрет Сириуса и передала его одному знакомому режиссеру. И потому на роль Сириуса был приглашен Гэри Олдмен...