|
|
|
На красный свет
I
Лето выдалось дождливое и холодное. Гарри Поттер смотрел буквально сквозь Дурслеев. Время от времени черкал по паре строк обоим друзьям. И за два месяца на Бирючиновой аллее ничего не обвалилось и не взорвалось.
Рон Уэсли редко получал весточки и от Гермионы Грэнжер. Боялся, что она в Болгарии. И, к великому удивлению старших братьев, шептался по углам с сестрёнкой Джинни.
Гермиона, однако, ни в какую Болгарию не поехала. Сидела дома, обложившись книжками, и готовилась к экзаменам на СОВУ Иногда, ночами, отгоняла серебристую тень Флёр Делакур…
Наконец начался учебный год.
* * *
В один сентябрьский вечер Джинни Уэсли поднялась в общую гостиную "Гриффиндора". Быстрыми шагами пересекла комнату и подсела к Гермионе Грэнжер, как всегда, углублённой в чтение.
- Не помешаю?
- Ничего, сиди, сиди.
Некоторое время Гермиона переворачивала страницы. Потом вдруг захлопнула книгу и обняла Джинни за плечи.
- Ну что у тебя случилось?
Рыженькая обожгла ей ухо своим шёпотом:
- Скажи… Ты очень любишь Гарри Поттера?
- Глупенькая! Я брата твоего люблю! - ответный шёпот Гермионы был столь же горяч.
Сердечко Джинни подпрыгнуло от радости:
- Рона? Ой, какая же ты, Гермиона, счастливая! Сохнет он по тебе! Всё лето только тебя и вспоминал.
Теперь забилось сердце Гермионы:
- Правда? Правда? - она покрыла поцелуями личико Джинни, выдыхая в перерывах: - Я это знала… знала… знала!
На них уже оборачивался весь колледж.
- Ох, прости, Джинни, - спохватилась Гермиона. - ты мне такую радость сказала… и ты так на него похожа… Пойдём к нам в спальню, там сейчас никого нет, и подумаем, как помочь тебе.
- Миленькая! А мне закинуть Рону словечко?
- Сестричка милая!
- Погоди, не сглазь, - Джинни шмыгнула носом.
В спальне девочек-пятиклассниц подруги, не зажигая огня, уселись на кровать Гермионы.
- Ну что тебе, Джинни, могу сказать? Меня он как девчонку вообще не воспринимает - я для него свой парень. Если кто ему и нравится - так Чу Чэнь из "Равенкло". Ну знаешь, Ищейкой у них.
Джинни помрачнела:
- Это такая… ну просто ужасно хорошенькая? А она что себе мыслит?
- Я у неё в голове не была. Но мне кажется, от смерти Седрика она не скоро оправится. И вот ещё что, Джинни. После всего того дурдома Гарри может быть вообще не до девчонок.
- Наоборот, ему хорошо бы, чтобы рядом была девчонка и он бы её защищал. Он тогда почувствовал бы себя сильным и забыл о том, что его гложет.
- Лисёнок маленький, кто знает - может, ты и права.
Тут у входа в спальню послышались шорохи и хихиканье. Голос Лаванды Браун спросил из темноты:
- Чего это вы тут сумерничаете?
- Темнота - друг молодёжи, - ответил подружке голос Парвати Патил.
- Ну вас в баню, - спокойно сказала Гермиона и, щёлкнув пальцами, зажгла свечу. Но Джинни уже убежала. Налетела у входа на девчонок. Те, впрочем, даже не заметили, как всегда, завидуя дружбе Гермионы с огнём.
II
Чу Чэнь чистила метлу, как любимую лошадь. И казалось - ничто больше в мире для неё не существует. Она не слышала, как подошла Джинни и уставилась на неё.
Рыженькая глазела и вспоминала всё, что знала о китайцах. Вот такой же она останется через сорок лет, через сто… Шахматная королева.
- Какая ты красивая! - выпалила Джинни.
- А радости-то мне в этом, привет, Джинни, - Чу ответила на автомате, так же автоматически поглядела на девочку и вернулась к своему занятию.
- Хотела бы я быть такой, как ты… - не унималась рыженькая.
- И врагу не пожелаю! Все вокруг тебя ходят, все смотрят… И вот кто-то один досмотрится, что и ты начинаешь смотреть… А потом? Молния - секунда, а мрак во всю жизнь! - Чу бросила метлу и села на траву рядом с Джинни. - Ты мне нравишься, и я тебе хочу сказать: лучше никогда не влюбляйся!
- Мне уже поздно об этом говорить.
- Маленькая! Рассмеялась бы я, да не смешно. Дурак твой Поттер. Ну что ему во мне? Я холодная, место моё в небе. Да к тому же я его старше.
- А я бы под ноги ему расстелилась, я бы…
- Вот я об этом и говорю! Да только они не ценят. Им было бы на что поглядеть да за что подержаться… А ты к ним всей душой… Ты думаешь, я не была бы рада заслонить собой Седрика? Я помню, как мне хотелось ему проигрывать - ты понимаешь, что это значит? А ему хотелось проигрывать мне - так и играли в борьбу великодуший… А тогда меня не было рядом, ты понимаешь, не было и быть не могло! Нет, не буду плакать! Не буду! Кончу школу, уйду в большой спорт, вся туда уйду, с головой! И сердца у меня не будет. Вот только не знаю, куда красоту девать… - Чу обняла Джинни, как старшую. Едва ли не в первый раз за всю жизнь она была с кем-то откровенна. Да и то не до конца. Китаянка протянула руку и опять взялась за метлу. - Что, подруга, чем плакать - лучше петь. Есть одна мугловая песня, только муглы её ещё не знают, я её выловила в будущем эфире. Я перевести её полностью не смогу, но она меня причаровала.
|
Solo voy con mi pena,
Sola va mi condena,
Correr es mi destino
Para burlar la ley…1 |
Джинни моментально подхватила мелодию без слов. Чу оборвала на полуслове:
- Ты разве это знаешь?
- А как же? С тех пор как Гермиона Грэнжер принесла моему папе мугловой музыки, он только эту группу и слушает.
- Гермиона Грэнжер? Слушай, передай ей от меня привет и что я хотела бы познакомиться с ней поближе. А пока допоём?
И они допели песню о тех, кто на нелегальном положении только потому, что считаются людьми второго сорта. О тех, кто приравнен по вредоносности к наркотикам: |
|
Mano Negra clandestina,
Peruano clandestino,
Africano clandestino,
Marijuana ilegal!2 |
Чу пела, как говорила с небом. А Джинни находилась внутри непонятной, но приятной ауры…
III
Солнце в золотых облаках вставало над школой "Хогварц".
Квидишные команды потихоньку потянулись на тренировки, и Гарри Поттер в том числе.
Джинни чуть не столкнулась с ним на обратном пути в замок. Залилась краской, отскочила в сторону, бросилась бегом. Хотя вряд ли Гарри её даже заметил.
У самой школы Джинни увидела брата. Тот шёл смотреть тренировки, но с таким видом, будто ему предстояло целый день готовить зелья под сверлящим взглядом Злея.
- Ронни, - Джинни стала похожа то ли на маму, то ли на медсестру, - ты чего… чего не с Гарри?
- Да ему всё ещё ни до кого.
- А где Гермиона?
- Видимо, у себя.
- Да не вешай ты голову! Она тебя любит! - выпалила Джинни и убежала.
* * *
После уроков в сторожку к Огриду заявились, держась за руки, Гермиона и Рон.
- Привет, Огрид! Наряд вне очереди! - весело прокричали они.
- Кому, мне? - всполошился гигант.
- Да нет, нам двоим!
- А, старый обычай вспомнили? И сколько работаю, все с этим до меня! Ну, грядки к вашим услугам. Только смотрите - ведь это всё одно что договор подмахнуть! Коли потом передумаете - как долбанёт молоньёй не тебя, так её, а не её - так меня!
- Насколько я помню из "Истории "Хогварца", - Гермиона осталась верна себе, - ещё не было ни одного случая.
- Об этом не пишут, - наставительно сказал Огрид. - Может, карты на вас разложить? Ну знаете, девчонское гадание на четыре масти?
- Огрид, не глупи! - возмутился Рон. - Пусть этим занимается старуха Трелани. А я половину и так предскажу. Бубны и крести. Куча детей и совсем мало денег.
- И очень много пик, то есть ссор, - хихикнула Гермиона. - Я сегодня предлагала взяться за посуду на кухне. А он…
- Ну ладно вам, - махнул рукой Огрид, - вижу, что вас и черви в накладе не оставили, главное то есть чувство… Только до меня всё семиклассники с такими делами, а вы у меня в пятом… За три года столько может кирпичей нападать! Ладно, только чтоб баллы не летели! И ещё: не лезьте на глаза Гарри!
Тяжёлое молчание провисело над хижиной ровно минуту. Потом над грядкой воздали должное всё той же испанской группе. Но выбирал явно Рон. Звучала песня, написанная на их родном языке и сугубо лирического свойства: |
|
When you come I'm feeling better,
See, my eyes are full of water,
But you can of course to change the weather
Asking for a next together…3 |
IV
- Согласитесь, зачем я Поттеру? Я - с другого края Вселенной. К тому же я, девчонки, "красная".
Сегодня Чу встречала рассвет уже с двумя подружками. И младшая из них так и разинула рот:
- Так это же я рыжая!
Гермиона рассмеялась:
- Джинни, "красные" - это такие муглы, которые борются за справедливость во всём мире. Я лично как домой приезжаю - хожу с родителями на акции протеста. Мы выступаем против мирового господства Америки.
- Я так и знала! - Чу радостно вскинула руку Рот Фронтом. - Джинни, Америка - это хуже всякого Вольдеморта, - рыженькая пискнула, Гермиона вздрогнула. - Их власть, - спокойно и зло чеканила китаянка, - это когда ты вроде как сам решаешь, но перед этим тебе вложат в голову мысли.
- Брр! - Джинни это уже проходила в первый год учёбы.
- Тебе, Гермиона, хоть с родителями повезло, - продолжала Чу. - И тебе, Джинни, тоже, насколько я знаю.
- Да, не в обиду всем Уэсли будь сказано, они такие бедные, что не могут не быть "красными". Мы, Джинни, за то и воюем, чтобы не было так: кому всё, кому ничего. Америка на колдунов тоже распространяется, хотя многие это отрицают.
- Ой, девчонки, я молчала пять лет и не знала, что есть вы! Может, надо было быть попроще? А то у меня так: есть муглы и есть "красные". Может, нехорошо так про родителей, но мои - из муглов муглы. Просто махровые! В своё время их семьи бежали из Китая. Их там хотели заставить обрабатывать рисовые поля. А они заявляли, что они - интеллигенция. Хотели, наверное, заново изобрести бумагу, или порох, или компас, или что там ещё. Или обучать европейцев эзотерике. Мугловая эзотерика - можете себе представить, девчонки? - тут подруги впервые услышали, как смеётся Чу Чэнь. - Итак, они осели в Англии. Мой дед открыл в предместье Лондона лавку "Путь к себе". Стал торговать амулетами, благовониями, звукозаписями и всякой шарлатанской литературой. Потом лавка перешла к моему отцу. Примерно в это время родилась я. Мои родители объявили себя жутко прогрессивными и решили, что у них будет не больше одного ребёнка. С меня они сразу же начали сдувать пылинки. И запирали в витрине для привлечения покупателей! - Чу, конечно, преувеличивала, но и сама этому верила. - А я, когда только могла, удирала на улицу. Целой ватагой мальчишек верховодила! Мы проказили и мечтали о лучшей доле. Когда мне было лет девять, я откровенно сказала родителям, что не надо было уезжать с земли предков. Выше головы не прыгнешь. Их, таких гордых и таких прогрессивных, здесь всё равно считают за второй сорт. А там, в Китае, были бы гражданами, как все. Они стали на меня кричать: "Ну и катись в Китай!" - "Ну и пойду", - сказала я. Топнула ногой - и оказалась там, в Китае. Сколько-то побродяжила, пока не попала в детприёмник, а оттуда - в коммуну. Ну, такая школа вроде нашей, только мы там ещё и хозяйничали сами, и делали разные вещи. Я сказалась ничьей и провела там два счастливых года. Играла за свою коммуну во все мугловые игры с мячом. Каждый день - как сражение, как песня! Я была звёздочкой на знамени… Потом меня нашло письмо из "Хогварца". То есть сначала моих родителей. А потом сова отыскала и меня. Из коммуны я исчезла тайно, с сожалением, но добровольно. Я обрадовалась, что я ведьма. И поклялась, что тряхну Англию! Единственное, за что я не люблю "Хогварц" - из-за него я вынуждена жить летом у родителей. А они каждый день мне говорят: "Так мы и знали, что всё у тебя не как у людей!" А здесь после учёбы лучше всего спорт. С людьми - тяжело, несознательные… Вот, нашлись отличные девчонки - так я их заговорила совсем! Извините, я это доселе только одному человеку рассказывала… А его нет, да и мне, я знаю, суждено умереть в петле на площади. А Поттеру, дураку, нужна земная-земная, горячая-горячая… Джинни, сознавайся: никогда латиноамериканщину не отплясывала?
Джинни, как в трансе, пропела, отражая глазами небо:
|
Le do lo le lo le, le do lo le lo le,
Can't you see - I'm at your feet!
Whenever, wherever
We're meant to be together…4 |
- Джинни! - Гермиона была шокирована. - Вот уж я никогда ни у чьих ног не буду!
Чу глядела на рыженькую с нежностью:
- Дикий мёд!
- У них это фамильное, - вырвалось у Гермионы. - И с чего бы это некоторые не хотят быть собой, а ещё у некоторых глаза на пятках?
За спинами подруг послышался свист, претендующий на строку из испанского шлягера. Гермиона встала и пошла навстречу Рону.
Тот по-хозяйски взял её под локоть:
- Что ты тут делаешь столько времени?
- Разумеется, козни строю, брызжу ехидством. Ты же знаешь, что это моё нормальное состояние! Ладно, девчонки, увидимся после уроков. У меня в голове вертится одна мысль, только я никак не могу додумать её до конца.
Гермиона и Рон ушли с поляны. Чу и Джинни переглянулись. Обе подумали об одном и том же: эта парочка всю ночь бродила по шуршащему осеннему лесу…
- Я смотрю, - улыбнулась Чу, - Ману становится чем-то вроде пароля. Нас всё больше! Это только некоторые поют Шакиру…
V
Гарри Поттер вертел в руках записку, переданную ему Гермионой. Там было написано:
"Гарри! Приходи, пожалуйста, завтра на квидишное поле за час до начала тренировок. Надо поговорить. Чу Чэнь".
Гарри пару раз щипнул себя за ухо, но наваждение не проходило. Гермиона сказала ему, что приняла эту записку прямо из рук Чу и даже видела, как та её писала. Почерк был летящий, одновременно волевой и затейливый.
И всё-таки недавние страшные события заставляли Гарри подозревать ловушку. Если не самое худшее - то хохочущего Драко Малфоя с компанией…
Но на поле была только она - тоненькая, устремлённая… Гарри пронзила мысль: как, в сущности, мало он о ней знает!
Чу пошла ему навстречу. Глядя в землю, выдохнула:
- Защити!
- От… от кого? - Гарри её не узнавал, эту молнию на метле.
- От чёрных мыслей. Я боюсь себя. Боюсь умереть.
- Слышишь голоса, чёрные, шипохвостые? Тебя обещают убить?
- Нет. Тоска и совесть. На мне жизнь человека.
- Это на мне.
- И на мне тоже. Ты хотел как лучше, а я блюла формальности. Скажи, говорил он обо мне?
- Нет. Но когда я видел его тень, у неё на сердце сияла красная звезда. Может быть…
- Коммунистом умер.
- Мой дядя Вернон утверждает, что от коммунистов всё зло на земле. Но поскольку он за всю жизнь не сказал ещё ни одного верного слова…
Помолчали оба.
- Да не коснётся это никого третьего! - наконец выдохнула Чу, впервые глядя прямо на Гарри. И глаза её не были чёрными. В них переливалось через край расплавленное золото…
Чу опустилась на траву и потянула Гарри за рукав. А дальше как-то само собой вышло, что его голова оказалась у неё на коленях.
Гарри охватило такое умиротворение, как никогда в жизни. В полудрёме, время от времени открывая глаза, он видел над собой склонённое девичье лицо. И вокруг этого лица ему мерещилось пламя…
Один раз он спросил, указывая на Запретный лес:
- Ты Чу или ты оттуда?
- Я из Пристанища, - рассмеялась она колокольчиком. - Спи.
Он потом так и не знал, не приснились ли ему эти слова.
Маленькие тёплые руки приглаживали его непослушные волосы. И однажды она, гордая дочь Поднебесной, наклонилась и поцеловала Гарри в лоб - прямо в знаменитый шрам…
VI
Идиллия была нарушена дикими криками. По полю к ним двоим бежала толпа людей. Впереди Малфой с приспешниками, дальше команда "Хуффльпуффа".
Даже с новой Ищейкой она всё ещё напоминала лес после бури. Но сейчас все как один пылали праведным гневом.
- Бей изменников!
- Вы убили нашего Седрика, чтобы теперь тут миловаться!
- Нападалами их! Нападалами!
Гарри вскочил, заслоняя собой девочку:
- Ни с места, Малфой! Или я превращу тебя в кракодавра! - он вытащил палочку и нацелил на Драко.
Тот заржал:
- Господа хорошие, смотрите, какой у нас Поттер умный! Он, оказывается, знает, как выглядит кракодавр!
- Не менее прелестно, чем ты!
Хуффльпуффцы напирали сзади, толкая вперёд слизеринцев. Малфой не спеша, словно на всякий случай, достал свою палочку.
И тут из-за спины Гарри выступила девочка:
- Зря шумите. Я не Чу Чэнь. Я Джинни Уэсли.
- Ой, сил моих нет! - опять заржал Драко. - Джинни Уэсли бегает где-то там вместе со своими рыжими братцами.
- Сейчас убедитесь. Джинни, которая Чу, иди сюда! Надо снимать заклятие!
Молнией по полю мелькнуло что-то рыжее. Миг - и та, которая выглядела как Джинни, стояла рядом с той, которая имела облик Чу.
Девочки подняли руки. Между раскрытыми ладонями проскочила искра. И на глазах половины школы они превратились друг в друга.
Все онемели.
И только Гермиона Грэнжер звонко заявила в полной тишине:
- Подумаешь, обычное заклятие верности! Здесь вообще кто-нибудь что-нибудь читает?
Ещё через мгновение Драко Малфой понёсся на поиски профессора Злея.
* * *
Если вернуться во вчерашний вечер, то она говорила девчонкам так:
- Джинни - сама себе приворот, надо только зацепиться… Всеэссенция - вещь ненадёжная. Во-первых, её готовить сто лет. Во-вторых, ограниченный срок действия. В-третьих, если у нас в школе окажется сразу две Чу Чэнь… Нет, у нас тут всё с обоюдного согласия.
- Не говори, - вздохнула Чу. - Я бы рада была насовсем… Только долго мы друг другом не поприкидываемся.
Потом она учила Джинни, как начать разговор. Рыженькой всё это мало нравилось, она несколько раз жалобно говорила:
- Девочки, а без обмана никак нельзя?
- Как хочешь, Джинни, как хочешь. Зачем же ты к нам шла, как не за помощью? Так о чём бишь я? Когда тебе открыться - решай сама. Только перед этим дай знать мне. Просто щёлкни пальцами за спиной. Ну, решаешься? Да, ты рискуешь, страшно рискуешь. Либо он возненавидит тебя на всю жизнь, либо… Думаю, что всё-таки "либо".
- Всё пойдёт само собой, стоит взяться за руки! - Гермиона блаженно прижмурилась, но успела отвернуться от Чу.
- Решаюсь, - сказала Джинни. - Хоть бы минутку возле него помышкаться, а там уже всё равно.
VII
Гермиона есть Гермиона. Одна рука поднята на локте, выражая всегдашнюю готовность отвечать. Другая - под партой, в руке Рона. Их пальцы сами собой находят друг руга и бесконечно телеграфируют… Так повелось с того памятного урока, перед которым Рон услышал из уст сестры свою судьбу…
На лице Гермионы - бесконечное внимание к объясняемому предмету. Чего не скажешь о Роне. Гарри толкает его локтем в бок:
- Рон! Сделай умное лицо! А то у тебя такой блаженный вид, что Злей обязательно придерётся!
- А я, может, только того и добиваюсь! А то тебе взыскание в таком цветнике, да ещё на кухне…
На это Гарри просто огрызается:
- Вот когда ты влетишь в треугольник да ещё получишь ни за что ни про что формулировку "аморальное поведение" - я на тебя полюбуюсь!
Злодеус Злей вычитает с каждого по десять баллов. Но нарваться на взыскание Рону так и не удаётся.
* * *
Итак, два котла с картошкой, три девчонки и Гарри. В том котле, в которым воюют Чу и Гермиона, картошка убывает быстро-быстро. Со вторым котлом дело идёт хуже.
- Не помню, кто мне это говорил, - во всеуслышание ворчит Гарри, - но в армии картошку чистят отделениями! А вряд ли в армии едят больше, чем у нас в "Хогварце".
- У нас в "Хогварце", - откликается Чу, - совершенно неверные представления о трудовом воспитании. Когда я жила в Китае в коммуне, у нас всё это не было наказанием. Мы всё делали сами, по очереди.
Гарри украдкой глядит на неё, подозревая какую-нибудь новую каверзу. Но нет, это настоящая Чу. Гордая, с безлунными глазами - воплощение другой цивилизации, другого края света.
Гарри яростно скоблит картошку и ломает голову над частным случаем философского вопроса. Было ли ему утром так хорошо от того, что было на самом деле, или от того, что ему представлялось?
Джинни прячет от него глаза, но она тоже уже не та, что прежде…
- Золотые твои слова, Чу, - говорит Гермиона. - Por el suelo camina mi pueblo, как поёт наша любимая группа.
- Что-что? Я не доучила испанский - как раз в Китай уехала и занялась спортом.
- Мой народ идёт на дно, говорю. Один раз мы уже морями доправились! А я как раз с испанского начала, потом французский выучила, потом, уже в "Хогварце", за русский взялась. Помню, бедняга Виктор Крум был просто под столом.
- А у меня так: первым делом китайский, потом русский и арабский. Не в обиду присутствующим будь сказано, все муглорождённые ведьмы жутко способные к языкам.
- А также ловко ловят мугловую музыку прямо в эфире, без дополнительных приспособлений, и записывают в память. Врубить что-нибудь или сами споём?
- Давай сами. Интересно, тебе такая русская группа, как "Красные Звёзды", что-нибудь говорит?
- Ещё как!
И старая, как мир, кухня "Хогварца" задрожала от голосов двух благовоспитанных барышень:
|
Все мы прокляты навеки,
Все мы будем жрать ту землю,
По которой мы ходили
И мечтали строить коммунизм! |
Чу и Гермиона не просто сами наслаждались. Они делали всё, чтобы Джинни и в первую очередь Гарри стало скучно их слушать.
Но прикосновение к неведомому и на тех действовало гипнотически. Не понимая ни слова, кроме последнего, они ощущали в воздухе прямо-таки электрические разряды.
|
Вперёд, за солнцем,
Туда, где море -
Под самый вечер,
Где мы с тобой построим
Коммунизм! |
Грозное слово отразилось от древних стен восьмикратно и уже четырьмя голосами.
- Здорово! - сказала Чу, как учитель ученикам. - Гермиона, а твой стал бы это петь?
- А куда он денется?
- Мой-то, да будет земля ему пухом, просто за мной повторял…
Вот тут Гарри и порезался. Беззвучно ругнулся и сунул палец в рот.
Джинни выронила ножик:
- Гарри! Мало того, что тебя из-за нас наказали…
- Да не из-за вас! Это всё Злей и Малфой. И не надо так смотреть, как будто я уже умер, ох, прости, Чу…
- А что Чу? Я обручена с тенью и обвенчана с мировой революцией! - она вскинула голову, и всем стало ясно, что это её последнее слово.
- Ну что ж, Жанна д`Арк, не угоди только снова под взыскание! Ты про звезду знаешь? Про звезду на сердце Седрика? Я говорил утром, да оказалось - не тебе…
- Так и знала, что на сердце, а не во лбу! - глаза Чу подозрительно блеснули.
Гермиона показала Гарри кулак:
- Какие вы все… Работу давайте заканчивать! Или кого-нибудь уволить по инвалидности?
Кое-как, в молчании, они покончили с картошкой и разошлись.
VIII
Последняя бабья ночь этой осени. Холодные близкие звёзды, прозрачная вода в озере. Огромный пёс Огрида рыщет вдоль опушки Запретного леса, охраняя Рона и Гермиону.
Как вряд ли известный им Штирлиц, они научились спать по двадцать минут. Перехватывать на переменах, после уроков. Уходить спать раньше всех и убегать в лес, как только все уснут.
Третью ночь им покровительствовала судьба и Огрид. Третью - и, видимо, последнюю. В воздухе висело гремучее слово "мобилизация". Слухи ходили один другого хлеще. Упорно утверждалось, что "Хогварц" скоро превратится в лазарет. Что последние два-три класса отправят на фронт. Кое-кто ждал этого с нетерпением. А Драко Малфой похвалялся направо и налево, что "откосит" от всего и сразу. Лучше б он этого не делал, ибо в спину ему незамедлительно летело:
- Ты будешь воевать на той стороне!
Альбус Думбльдор заявил официально, что под огонь кто бы то ни было из его ребят попадёт только через его директорский труп и что те, кто вздумает искать приключений на свою голову, будут превращены во что-нибудь неудобоваримое.
Но начальную военную подготовку в школе вводили на днях.
Словом, время было тревожное. И Рон Уэсли, видимо, поклялся, что последние спокойные дни будут принадлежать им двоим. Потом он грозился завербоваться на патрульный крейсер.
Гермиону это одновременно пугало и восхищало. Она, конечно, шутила:
- Только не вздумай вернуться в таком виде, как адмирал Нельсон! - но в душе ужасно боялась его потерять. - Силы небесные, Рон, ну зачем тебе это?
- Во-первых, я этим болен с детства.
- Тогда войны не было.
- Война всегда есть, ты же знаешь. И потом, хочу дать тебе спокойно доучиться. Всё равно ушёл бы туда после школы. Потому что профессор МакГонаголл тебя при себе оставит - и на что нам тогда жить? Если и пристроюсь в министерство - много не положат…
- Да не останусь я, пойду работать! Это ты называешь спокойной учёбой - каждый день похоронку ждать?
Это был вопль на весь лес. Потом она долго и горько рыдала у него на груди, и он просто не знал, что делать…
Наконец она сама сказала:
- Ладно, другим ещё хуже!
И снова до утра пробродили они по лесу, меняясь неумелыми поцелуями и дружескими подколками.
- А в Болгарии тепло…
- Меня там не дождутся. Нечего было Георгия Димитрова из мавзолея вышвыривать!
Рон, во-первых, не знал, кто такой Георгий Димитров. Во-вторых, подозревал, что Виктор Крум этого тоже не знает. Но говорить что-то было не в его, Рона, интересах. Надо быстрей целовать, пока не услышал: "А во Франции тоже не холодно"…
IX
В эту ночь не спала и Чу Чэнь. Что бы там ни говорил Гарри, что бы ни декламировала она сама, Жанной д`Арк она не была. Сегодня её раны открылись. Она лежала, глядя в потолок. Слёзы текли ей в уши. А она вспоминала, вспоминала…
Сегодня его рождение. Его неспетые восемнадцать лет. Добрый он был и глупый, её Седрик. Ну, на большую мохнатую собаку похож. Нет, собаки умные. А у него взгляд, как у оленя. К таким глазам - звезда на сердце? Чу было так, словно кто-то вырезал эту звезду на её собственной коже.
И тут она увидела. Сначала звезду в темноте. Потом любимое лицо.
Чу была ведьмой. Поэтому она ни на секунду не усомнилась в реальности происходящего. И улыбнулась сквозь слёзы.
Тень Седрика заговорила первой:
- Ну и пришлось же мне походить по мытарствам, прежде чем к тебе добраться! Но ты же знаешь, что заставить меня сидеть на одном месте не удалось ещё никому! Не боишься меня?
- Ну вот ещё! - со щемящим чувством она поймала его невесомую руку, и пальцы их переплелись.
Седрик продолжал торопливым шёпотом:
- Моя душа летела в небо, навстречу далёкой звезде. И если бы Поттер не вытащил меня из палочки Сама-Знаешь-Кого, мы бы больше никогда и не свиделись. А так, я скрываюсь и бегаю от ангелов с мечами, которые, ссылаясь на правила, хотят загнать меня на чужую звезду. Теперь я повидал тебя и пойду, наверное, сдаваться.
- Ой, дурачок ты! - Чу села в постели и подтянула коленки к подбородку. - Как будто я тебя отпущу! Да я тебя, чудо морское, оживить собираюсь!
- Чу, это же невозможно! Не существует заклинания, которое…
- Знаем, читали! Но есть сила, с которой рядом не стоял даже дедушка Думбльдор.
- Какие-нибудь китайские штучки?
- Нет, это, радость моя, интернациональное. Сейчас сам увидишь. Только пойдём отсюда, пока девчонок не перебудили! Отвернись! Отвернись, говорю! Ещё насмотришься, ещё надоест!
Седрик повиновался. Чу наскоро оделась, и они бесшумно выскользнули в коридор, а оттуда на улицу. Мигом перебежали открытое место и вошли в лес.
- Ложись на землю, - скомандовала Чу. - Да не крести на груди руки, не в гробу!
Седрик покорно заложил руки за голову. Чу опустилась на землю рядом с ним. Села на пятки, положила горячую ладонь на столь же горячую звезду. Начала тихо - не заклинание, а просто песню на русском:
|
Мёртвые не тлеют, не горят,
Не болеют, не болят,
Мёртвые не зреют, не гниют,
Не умеют, не живут.
Словно на прицел,
Словно в оборот,
Словно под обстрел,
На парад, в хоровод!
Словно наутёк,
Словно безоглядно -
И опять сначала! |
Чу рубанула свободной рукой по воздуху. Седрик чувствовал волны тепла по всему телу - да, обретаемому телу.
- А о чём ты поёшь? - спросил он.
- Переведу потом. Вы мне мешаете, Седрик Диггори.
|
Мёртвые не спорят, не хотят,
Не стареют, не скорбят,
Мёртвые не сеют и не жнут,
Не потеют, не поют.
Словно напрямик,
Словно камнем с моста,
Словно всё впереди,
Словно все по местам,
Словно позавчера,
Словно послезавтра -
И опять сначала! |
Снова тот же жест и рулада без слов. Седрик, обретая силы, выгнулся под её рукой.
- Сейчас заканчиваю.
|
Словно целый мир,
Словно снежный ком,
Словно напрямик,
Наугад, напролом!
Словно навсегда,
Словно безвозвратно -
И опять сначала!
Мёртвые не хвалят, не бранят,
Не стреляют, не шумят,
Мёртвые не сеют, не поют,
Не умеют, не живут! |
- А ты теперь живёшь! С днём рождения, Седрик! Можешь вставать!
Вместо этого он притянул её к себе. И они долго целовались, как целуются после долгой разлуки. Потом Седрик, с мальчишеским блеском в глазах, предложил:
- Пойдём Поттера пугать?
- Не надо, ему и так тошно.
- Что это ты его так защищаешь? - кулаки его медленно сжались.
- Чисто по-человечески. Он то ходил как в воду опущенный, а в последнее время начал на людей кидаться. Меня Жанной д`Арк назвал, за то, что я ему дала понять: он мне параллелен как лицо противоположного пола.
- Чу! Во ай ни5! - глаза Седрика засияли.
- Помнишь ещё… - растрогалась она.
- Конечно!.. Смотри, а звезда никуда не делась! Видно даже сквозь ткань, смотри, горячая какая!
- Конечно! Ты теперь в ином братстве. Как бы это не повредило твоему отцу в министерстве!
- Не должно. Спать пойдём или как?
- Думаю, не стоит. Всё равно утром тренировка. Хотя вряд ли нам в этом году придётся играть. Война на носу!
X
Не спалось и Гарри. И не оттого, что болел порезанный палец.
Тесная дружба между тремя девчонками почему-то его раздражала. Правда, он не смог бы сказать, кого и к кому ревнует.
"Интриганки несчастные! И ещё Рон удрал, думает - я не знаю, куда. Не удивлюсь, если и он был в заговоре. Джинни его сестра, а Гермиона вертит им как хочет.
Психбольница на выезде! Мама, хочу к тебе!"
Материнское тепло ему довелось ощутить всего дважды в жизни. Первый раз, когда после летней катастрофы его обняла миссис Уэсли, а второй…
Интересно, когда вырастет Джинни, будет она похожа на свою маму? Будет хлопотать у очага, печь пироги, ворчать на детей? И никогда не произнесёт таких странных слов, как Чу Чэнь?
* * *
Конечно, Джинни тоже не спала. И как гром небесный прозвучал в её ушах тихий шёпот от окна, назвавший её по имени.
Джинни, как тень, подошла к окну:
- Кто здесь?
- Да я, я. Гарри Поттер.
Джинни открыла окно пошире, протянула руки:
- Волосы, очки, шрам… Верю! Ты как сюда попал?
- Тихо, не разбуди никого! На метле. Из своего окна к твоему. Ты можешь вылезти в окошко?
- Наверное, могу, - Джинни встала на подоконник. Гарри протянул ей руку:
- Залезай на метлу! Да не бойся, я тебя держу!
- А выдержит двоих?
- Эта выдержит!
Через минуту они уже летели по ночному небу. Джинни сидела впереди, зажмурившись и вцепившись в древко "Всполоха". Гарри крепко обнимал её обеими руками, что не мешало ему управлять полётом.
Они сделали три сумасшедших круга вокруг замка и легли на курс к лесу.
- Мы куда? - прокричала Джинни.
- Не знаю. Куда-нибудь. Вон идут Рон с Гермионой. Привет, полуночники!
Это было сразу после того, как Гермиона объявила, что другим, мол, ещё хуже. И тут они с Роном увидели этих "других" прямо над собой в небе.
- Привет, Гарри! Что ты там делаешь?
- Как видишь, похищаю твою сестру. Увидимся утром!
"Всполох" снова набрал высоту.
- А ты за них переживала! - вредным голосом сказал Рон.
- Я переживала? Да я всё это и устроила, было бы тебе известно!
XI
- Кого там ещё носит по лесу? Видишь рубиновый огонь?
- Гарри! Полетели обратно! Мало ли какие там чудовища?
- У чудовищ обычно по два глаза. А это, по-моему, такие же психи, как мы с тобой. Так! Или у меня что-то с глазами, или что-то с очками, или я ещё не проснулся, или я вообще уже умер… Слушай, ты видишь то же, что и я?
- Я вижу Чу и Седрика… Что?! Седрик Диггори жив?
- Пошли на снижение!
- Привет! - закричали им с земли. Чу, не дожидаясь снижения метлы, подпрыгнула и чмокнула Джинни в щёку. Седрик протянул руку:
- Поттер, дай лапу!
- Седрик, ты…
- Ну да! Это всё она, маленькая чародейка с Востока!
- Пока беспартийный коммунист Чу Чэнь, к вашим услугам, - уточнила китаянка.
- Но как тебе это удалось?
- Большая любовь и немножко "Гражданской Обороны".
- Так занятия по гражданской обороне начинаются только на той неделе!
- "Гражданская Оборона" - это такая русская группа. Слушай, Джинни, ты не находишь, что летать на метле в одной рубашке малость рискованно?
- Хорош я, нечего сказать!
Гарри накрыл Джинни знаменитым плащом, вывернув его при этом наизнанку, чтобы не сделать девочку невидимой.
- Ладно, примите наши поздравления!
- Взаимно! - и на ухо Седрику: - Уж не в Австралии ли мы? Это там сейчас весна…
* * *
- Ну, надеюсь, больше мы никого не встретим! Нам надо поговорить, Джинни Уэсли.
Они снизились на дальнем краю леса. Гарри усадил Джинни на прутья "Всполоха", а сам сел рядом на землю.
- Ты думаешь, я тебя зачем сюда притащил? Съем я тебя сейчас!
Джинни - глаза на пол-лица - ответила совершенно серьёзно:
- Ох, да ешь на здоровье - лишь бы тебе хорошо было! Только, - она придвинулась к нему ближе и торопливо зашептала: - Только это не я скандал подстроила. Я не нарочно тебя задерживала, пока они не пришли.
- Я знаю. Мне тоже было с тобой хорошо. Именно с тобой - чем бы ты ни пыталась казаться.
- Смеёшься ты, Гарри! Я же рыжая и с веснушками!
- Ну и что? Моя мама тоже была рыжая. Так, говорят, от её красоты птицы замирали в полёте и люди теряли дар речи.
Джинни сжала его руку, вкладывая в касания пальцев всё своё сочувствие. Она не ломала голову над тем, как и почему всё это случилось. Ей вообще было всё равно, что случится в следующую секунду. Важно было только чувствовать его рядом - того, о ком мечтала столько лет…
Что до Гарри, то в сердце его не было обычной щемящей боли. Он сидел с закрытыми глазами, отвечая на пожатие Джинни. Потом вдруг поднёс её руку к губам, припал к ладони…
Джинни только и сказала, что "Ой!" Зато Гарри хотелось наговорить ей безумных слов:
- Горячая какая… Спички зажигать можно! Я сегодня для тебя - ну что хочешь! Могу весь лес расцветить розами. Могу луну на небе двое суток продержать. Сегодня всё могу!
- Не надо ничего, будь только со мной. Не покидай!
- Не покидай и ты…
Эту ночь он проспал у неё на коленях. А она так и просидела до рассвета не шелохнувшись…
XII
Чу и Седрик сидели в кабинете Думбльдора. Директор протирал полой плаща полумесяцы очков и говорил в раздумье:
- Ну, дети мои, я живу на белом свете сто пятьдесят лет и думал, что меня уже ничем не удивишь. Но колледж "Равенкло" заслужил целую тысячу баллов! Надо списаться со школой в Китае.
- Позвольте возразить, профессор, - набрался смелости Седрик. - По-моему, любая, кто любит…
- Да кабы так - ваш случай не был бы первым и единственным. Нет, здесь задействованы какие-то неизвестные мне магические энергии.
- Вот, - Чу притронулась к рубиновой звезде. - Мы же "красные", профессор. Только я от головы, а он от сердца.
Думбльдор посмотрел на них с любопытством:
- Обычно бывает наоборот. И знаете, я часто видел муглорождённых с самой невероятной экзотикой в головах, но никогда не придавал этому значения. Конечно, все мы под мугловой политикой ходим, и не всегда нам удаётся встать выше неё. Но, видимо, не так тут всё просто. Потому я и говорю, что надо списаться с Китаем.
- Профессор, мой народ умеет хранить секреты.
- И да, и нет, если судить по тебе, Чу. Кстати, всех, кто грозился построить коммунизм на нашей старой доброй кухне, я могу назвать поимённо. И если у вас есть что-то вроде кружка - я вас легализую!
XIII
- Гарри! Проснись, пожалуйста! Уже рассвело! - Джинни осторожно погладила его по щеке.
Он пробормотал во сне: "Щекотно!" Поймал её руку и проснулся. | | |
