От автора. "Довесочная" глава к "Красному свету". Я попыталась сделать её понятной без остального романа.

Мишка Дроздов шёл по набережной Москва-реки, вдоль громадных холмов из угля и щебёнки – достояния Южного порта, - по зарослям – диким и по-своему прекрасным. Сгущались апрельские сумерки, и занятый своими мыслями Дроздов не сразу заметил: река исчезла, и с двух сторон его обступил дремучий лес. Только впереди блестел огонь…

Невнятно ругаясь под нос, Дроздов подошёл к костру. И чуть не столкнулся с девочкой, выскочившей из огня. Она не была ни напугана, ни обожжена – наоборот, улыбалась во всю ширь физиономии. И на груди у неё, на футболке, мелькнули усы генералиссимуса и знакомый, добрый и усталый взгляд. Мишка и девочка уставились друг на друга. “Не мугл”, – сразу отметила Чу. “Сталинка”, – потеплело на сердце Дроздова.

– Здравствуйте, – певуче произнесла китаянка.

– Здравствуй… До Москвы далеко? – задал глупый вопрос Мишка.

– До Москвы – не знаю, а до Вологды – полчаса на электричке. Я сама нездешняя, из Англии, да ещё из девяносто шестого года…

– Брр! А сейчас какой?

– Две тысячи второй, пятое июля, четыре часа утра.

– Так, отлично! У нас в Москве был девяносто четвёртый, когда я сегодня выходил бродить по набережной… Шёл по прямой, а пришёл сюда.

– А мы на поезде приехали!

– Из Англии?!

– Ну да! И ясное дело, не нарочно! Вот теперь костёр жжём, чтобы через него домой попасть… Я сейчас дежурная по огню, вот и прыгаю через него немножко… Ну что вы так смотрите, мистер-товарищ, ведьма я, да, ведьма и этим горжусь!

– И креста не боишься? – Мишка улыбнулся ей и тронул шнурок на шее.

– А с какой стати? Мы же не чёрные маги и сами с ними боремся!

– Ну, знаешь! Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша! Я-то просто старший лейтенант милиции и таких штук даже в книжках не люблю! Слушай, ты хоть не местная, но, может быть, знаешь – в 2002-м власть всё та же, антинародная, не при тебе будь сказано чья?

– Она самая. Да радости-то им от неё… Вон, тут рядом посёлок новорусский, вчера они пытались нам пыль в глаза пустить, так ребята колхозные одними частушками повергли их во прах! О, да вон они, так и валяются в дым пьяные на соседней поляне!

Дроздов поглядел в ту сторону, куда показывала Чу. В золотом свете костра было видно, что поляна являет собой средоточие отвратительного и бездарного разгула. Парни и девчонки, явно несовершеннолетние, валялись вповалку среди пустых бутылок, и модные тряпки едва прикрывали их позор. А на дереве…

– Однако, ведьмочка, – перешёл на шёпот Дроздов, – кто лежит, а кто уже и висит!

Чу пригляделась – и тихо ахнула. На дереве вниз головой висело привязанное за ноги тело девчонки. Длинная юбка закрывала всё, что выше пояса, но по тонким паучьим ногам Чу сразу узнала одну из новорусских дочек. Любила эта особа верещать тонким голосом вслед Гарри: “Ой, непохож! Ой, халтура!”

– Доразвлекались, буржуи недобитые! – процедил сквозь зубы Дроздов. – “Черепашек Ниндзя” насмотрелись, дури накурились… Ещё надпись написали – видишь, прицепили к юбке? Что написано – не прочтёшь…

– А я вижу, – очнувшись от потрясения, вгляделась Чу, – “Советская власть всех вас от… от…”

– Отымеет, скажем так, – помог ей Мишка. – Так, а вот это уже провокация! Ихняя ведь девка? И не пожалели порешить, лишь бы охоту на ведьм развязать, извиняюсь… Нет, мы бы умнее делали! – Дроздов говорил, а подсознание уже бросило его тело к поляне.

Чу опередила старлея. Метнула искру в подлую бумажку.

Тут же навстречу, из травы под самой головой повешенной, вскинулась огромная, песчаного цвета змея. Плюнула на искру, затушила. Преградила путь к телу девчонки.

Дроздов двумя руками схватил змею за горло. Та подсекла его хвостом по ногам. Не выпуская друг друга, они покатились по траве. Плоская змеиная голова оказалась у Мишкиной груди. Пасть раскрылась, ядовитый зуб напоролся на серебряный крестик и сломался. Но чешуйчатые кольца сжались только сильнее. Чу ощущала, что пальцы её оледенели и не пошлют больше огненных стрел. Забыв все мыслимые заклинания, она просто кричала диким голосом:

– Гарри! ГАРРИ!!!

Через полминуты он материализовался на месте происшествия, сонный, встрёпанный, с сеном в волосах и без очков.

– Скажи ей что-нибудь! – закричала Чу, ткнув пальцем в змею. – Никто, кроме тебя…

Не переводя дыхания, Гарри выдал длинную свистяще-шипящую фразу. Кажется, он так и не успел понять, что происходит.

Змея как раз резко переменила тактику. Конец Гарриной тирады она слушала, уже будучи прекрасной, гибкой и тонкой женщиной. Воспользовавшись секундным замешательством Дроздова, она навалилась на него и впилась в губы. Чары действовали нешуточные. Но “пара ласковых” на родном языке заставили змею подавиться и отпрянуть.

Тут же она снова переменила облик. На Мишкиной груди теперь сидела девочка лет пяти и громко ревела от страха.

Старлей поглядел на неё, потом встал, одной рукой прижимая девочку к себе. На ладонь второй сплюнул что-то чёрное и твёрдое – две маленькие угластые штучки. Чу подошла поближе:

– Дайте её мне!

Но девочка уже успокоилась и доверчиво прижималась к Дроздову. И тот чувствовал: не укусит, ни во что больше не превратится…

– Тебя как зовут? – спросил Мишка.

– Рената Осеева, – чётко выговорила малышка и ни с того ни с сего прибавила: – А ты на моего папу похож, такой же хороший. Снись мне дальше, я не хочу больше про змею…

Чу погладила девчушку по блестящим чёрным волосам:

– Ну, ну, маленькая, всё хорошо! Тебе приснилось, что ты была змеёй?

– Да, я сначала поссорилась с мамой, потом стала змеёй, потом попала в лес и сказала всем этим дядям и тётям, что очень весело будет ту тётю перевернуть и привязать и надпись написать… – девочка опять готова была расплакаться. Чу забрала её у Мишки, усадила на колени:

– Чепуха, маленькая, ничего этого не было! Ты хоть где живёшь?

– В военном городке, – только и сказала Рената. Сладко зевнула и уронила отяжелевшую голову на плечо китаянки.

– Спит, – тихо молвила Чу. – Надо вернуть её домой!

– И найти того, кто её околдовал! – Гарри наконец проснулся и подошёл к ним.

– Смотрите, – Дроздов раскрыл ладонь. – Вот что оказалось у меня во рту, когда она превратилась в малышку.

– Свастики, конкретно, – пригляделась Чу. – Кто-то их в неё бросил. Уничтожить надо, ведь они сделаны из зла… – она откинула волосы со лба. Из звезды вырвался рубиновый луч, и ногастые крестики на ладони старлея рассыпались пеплом.

* * *
– Товарищ старший лейтенант, извините, не знаю имени, пойдёмте через наш костёр! Вы вернётесь к себе домой, и девочку отнесём к ней.

– Звать меня Михаил, а вы погодите, ребята, нам ещё с этой повешенной надо что-то решить. Так, а где она?

Девица на паучьих ногах лежала вповалку с остальными, храпела, как все, пьяная…

– Ну слава тебе, Господи! – неожиданно для себя повторила за кем-то из вологодских Чу. – Ей бы, может, так и надо, да не стоит она того. А местным коммунистам это совершенно ни к чему!

…Потом трое долго шли через огонь – ощупью, ориентируясь на поведение спящей девочки на руках у Мишки.

Дождались, что она открыла глаза и сказала: “Мама!” Дроздов поднял Ренату высоко над головой. И невидимые руки её матери приняли у него девочку.

…После был обратный путь, уже не столь долгий и извилистый. Дроздов шёл впереди, как собака по следу, не переставая при этом разговаривать с ребятами.

– А что ты сказал змее? – поинтересовалась у Гарри Чу.

Тот явно смутился:

– Что сказалось… Тебе я не буду этого повторять.

Мишка рассмеялся и действительно стал выглядеть на свои неполные двадцать три:

– А мне на ухо?

В Гаррином акцентном шёпоте он разобрал давно знакомое: “Тихо в лесу, только не спят дрозды, знают дрозды, что дадут всем “звезды” – вот и не спят дрозды!”

Мишка долго трясся от беззвучного хохота и наконец выговорил:

– И откуда ты, Гарик, знаешь, что моя фамилия Дроздов? Где ты вообще это подцепил да ещё переделал к случаю? Классически дрозды должны были получить…

Теперь хохот напал на Гарри, и ответить он ничего не мог.

– Я на вас обиделась, – вмешалась Чу. – Вы читаете мысли друг друга и находите там всякие гадости!

– Да не сердись на него! Так положено – нечисть отгоняют крестом и крепким словом… От дроздов змея заржала, а об крестик зуб сломала!

– Хм, а я ведь тоже крещёный, – в раздумье произнёс Гарри, – только как-то никогда об этом не задумывался. Вот Чу говорит, что религия – опиум для народа…

– Опиум народа, сколько раз повторять! – резко повернулась к нему китаянка. – А Бог есть, только я в него, конечно, не верю. Потому что ведёт он себя как попало!

– Ребята, главное – самим себя как попало не вести. И за все свои дела мы получим сполна в этой жизни. А обряды я сам не слишком блюду и других не заставляю… Богу это не надо. Богу надо, чтоб мы были Людьми. О, так я уже почти дома!

Дроздов пожал им руки и шагнул из огня в родную Москву, в любимый и ненавистный город…

– Вот что значит русский офицер! – в голосе Чу звучало что-то похожее на зависть. – Посмотрим, дойдём ли мы так же уверенно до Вологды…

– Пойдём, выведет!