Отрывок из древнего манускрипта, имя автора которого история не сохранила

...Темной ночью ворота Минас-Тирита отворились для того, чтобы пропустить закутанного с головы до ног в промокший до последней нитки плащ всадника. Прозвучавшее во тьме имя подействовало на охранников лучше всякого пароля, и всадник, не останавливаясь, понесся по городу; его конь разбрызгивал из-под копыт целые фонтаны мутной холодной воды. На полном скаку он миновал полгорода и, по-прежнему не умеряя шага, самым что ни на есть бесцеремонным образом вторгся в сад Государя Элессара. Арагорн уже стоял на пороге своего дома и встретил нежданного гостя радостной располагающей улыбкой, хотя понимал, что вести, которые тот принес, вряд ли могут оказаться хорошими. Гэндальфа не видели в этих краях уже лет шесть, и то, что он с такою спешкою ворвался в Минас-Тирит, могло означать только одно: в Средиземье случилось нечто заслуживающее пристального внимания.

- Что я вижу? - чародей повел седой бровью. - Государь Элессар полуночничает, словно какой-нибудь Митрандир, - причем в одиночестве, - вместо того, чтобы предаваться праведному отдыху.

- Узнаю тебя, Гэндальф, - усмехнулся Арагорн. - Разведаешь все обо всех, не проронив о себе ни слова.

- Ты стал не в меру любопытен, Элессар, - напустив на себя сердитый вид, проворчал маг. - Радушные хозяева не забрасывают гостей вопросами с порога.

- Прости, за шесть лет я отвык от гостей, у которых хватает учтивости держать хозяев посреди ночи под проливным дождем, - покаянно молвил Арагорн, отступая вглубь и плавным жестом предлагая Гэндальфу следовать за ним.

- Что ж, я готов простить тебя, Государь Элессар, - великодушно согласился чародей и легко соскользнул с коня, и Арагорну со всей живостью припомнились славные былые времена. - Если ты предоставишь мне парочку ушатов горячей воды и полчасика времени, я, пожалуй, даже перескажу тебе некоторые любопытные сплетни из большого мира, - лукаво добавил он.

- С превеликим удовольствием, - ответствовал Арагорн, препоручил гостя слугам, а сам направился отдавать приказание об ужине.

На сей раз Гэндальф, известный своей слабостью понежиться под струями горячей воды, отсутствовал не менее четырех часов, из чего Арагорн заключил, что магу будет что порассказать о тех средиземских закоулках, пыль коих он с такой тщательностью смывал с себя.

- У тебя подозрительно довольный вид, Государь мой Элессар, - задумчиво произнес чародей, утомленно опускаясь в кресло и разглядывая из-под полуприкрытых век сидящего напротив Короля.

Тот ничуть не изменился с момента их последней встречи: все такой же молодой, ловкий и привлекательный.

Арагорн стряхнул с себя легкую дрему - веки его незаметно для него самого смежились, пока он ждал Гэндальфа, - и в его глазах заплясали веселые черти. Менее знающим его могло бы показаться, что это просто отблеск языков пламени из камина пал на его светлый лик, заставив его очи сверкать, но чародея это не смутило. Он-то хорошо знал, чего именно ждет от него Король, чью живую, детски влекомую к приключениям душу не очерствили годы нелегких странствий в легендарную эпоху ига Огненного Властелина.

- Мне очень жаль разочаровывать тебя, Элессар, - глубоким ровным голосом, в коем, однако же, сквозило сочувствие, проговорил маг. - Но на сей раз я пришел не для того, чтобы позвать тебя с собой в очередной увлекательный и полный опасностей поход.

По мере того, как он говорил, на гладкое чело Арагорна все больше набегала тень, и свет зеркал его души постепенно мерк.

- Не хотелось бы верить, что тебя как Магическим Металлом завлекла сюда только моя баня, - с грустной иронией молвил Государь.

- Разумеется, нет, - хитро прищурился Гэндальф. - Мне и вправду предстоит поход, который, возможно, оставит в истории след одного из величайших событий, когда-либо происходивших в Средиземье.

- Вот как? - тихо молвил Арагорн. Его брови приподнялись, как у человека, чувствуещего, что ему заведомо говорят неправду. - Однако, в мягких подушечках твоих пальцев прячутся неведомой эльфам-кузнецам остроты когти, и ими ты располосовываешь мне сердце.

Уголки губ Гэндальфа дернулись в чуть заметной улыбке.

- Я думаю, что этот поход будет последним для меня, Элессар.

Арагорн слегка покачал головой в такт своим мыслям.

- Значит ли это, что твой путь лежит в Изумрудный Чертог, владения Огненного Властелина? Никак невозможно, чтобы ты шел туда один.

- И тем не менее, я пойду туда в одиночку.

- Внемли мне, Гэндальф Полуночник, - Арагорн воздел руку в предупрежающем жесте. - Ты приносишь в жертву своей борьбе с Огненным Властелином свою жизнь - символ последней надежды на победу Светлых Сил. Не слишком ли дорог этот подарок для того, кто сейчас владеет Средиземьем?

- В войне рано или поздно наступает момент, когда смерть полководца уже не играет никакой роли в исходе битвы. Ты в большей степени полководец, нежели я, и тебе предназначено принять Жезл Справедливости из моих рук, когда моя партия подойдет к концу.

- Что-то затуманило твой мозг, Гэндальф, - печально молвил Король, - ибо ты не разумеешь, что говоришь.

- Многое неведомо тебе, о Государь, из того, что творится в Средиземье. Существует враг куда опаснее, чем Огненный Властелин. Против настоящего этот противник безоружен и слаб, но для будущего представляет безграничную опасность, ибо настоящему нет до будущего никакого дела. Если мне не удастся остановить Врага в настоящем, на тебя будет возложена миссия остановить его в будущем, до которого я могу не дожить.

- Я не понимаю тебя, чародей, но полагаюсь на твою мудрость, - молвил Элессар. - И все же, позволь мне остаться при своем мнении. Ты безрассудно поступаешь, лишая себя моей поддержки.

- Ты слишком благороден для этого мероприятия, сударь мой Элессар, - веселые искры зажглись в глазах мага, и он обворожительно улыбнулся. - Сражаться против того, кто слабее, не по силам Государю Гондора.

Но Арагорн был слишком встревожен, чтобы это его развеяло его мрачные думы.

- Я ведь так до сих пор и не показал тебе цели своего визита, - спохватился Гэндальф. - Надеюсь, она хоть немного тебя развеселит.

- Выходит, это не все на сегодня, Гэндальф Горевестник? - Арагорн поднял голову и с удивлением взглянул на мага. - У тебя в запасе имеются еще приятные сюрпризы?

Лукаво усмехнувшись, Гэндальф открыл свою дорожную котомку и вытряхнул оттуда большой яркий взъерошенный клубок. К дальнейшему изумлению Арагорна, клубок зашевелился, с одной стороны у него появились две когтистые лапы, с другой - огромный для его роста устрашающий клюв, пара вытаращенных глаз и торчащий хохолок.

- Кто это, Гэндальф? - вопросил Король, наклонился к котомке и тут же отпрянул: клюв угрожающе щелкнул перед самым его лицом. - Я объездил добрую половину Средиземья, но никогда не встречал подобной зверушки.

При этих словах клубок внезапно весь надулся, распушил обнаружившиеся крылья и хвост и заявил резким, крикливым голосом:

- Да будет тебе известно, я не зверушка, а самый настоящий попугай! Разумеется, вам, особям на двух ногах, далеко до меня, вашим жалким человеческим мозгам не дано постичь подлинного величия моей персоны, а по этой причине, - в этом месте своей речи он важно наклонил набок голову - этот жест, очевидно, означал помилование, - на сей раз я тебя прощаю.

Арагорн был так ошеломлен этим натиском, что даже не ответил. Когда спустя несколько минут он и Гэндальф стояли на пороге, ему никак не удавалось отогнать от себя мысль, что он отправляет своего гостя на верную смерть. Поэтому по уходе мага он вдруг уразумел, что не запомнил ровным счетом ничего из того, что тот поведал ему о необычном даре. Королю запомнилось лишь то, что чародей необычайно ценит это диковинное создание в разноцветных перьях, - и наказал Арагорну беречь его, как зеницу ока.

Элессар обратил свой взор к попугаю, беззаботно перепархивающего с предмета на предмет в комнате, и дурного свойства предчувствия охватили Государя. "Однако, в конце концов, это же я желал приключений. Отчего-то мне кажется, что скучной моя жизнь отныне не будет..."

И он не ошибался.

* * *
С той ночи, когда Гэндальф таинственным образом исчез из жизни Арагорна, не оставив в ней ни малейшего намека на свое существование (чародей славился своим умением заметать следы), прошло девятнадцать с половиной лет. В ту самую пору, когда хоббит Бильбо возвратился домой, обогащенный сокровищами из логова грозного дракона Смога и легендами народов Средиземья услышанными в пути, о маге никто более не слыхал.

Средиземье полнилось слухами о близости того часа, когда Огненный Властелин будет свергнут. Битва Пяти Воинств завершилась тайным договором средиземских народов. Элронд, главенствовавший собрании их представителей, предсказал, будто Средиземье предстоит спасти полурослику.

Государь Элессар был чрезвычайно опечален судьбою Гэндальфа, который, как поговаривали в Средиземье, сгинул в поединке с Огненным Властелином. Тем не менее - и в этом Арагорн не признался бы даже самому себе - ему было бы значительно легче перенести эту утрату, если бы не странный прощальный подарок чародея.

Откуда и как попала к Гэндальфу эта невиданная доселе птица, доселе оставалось окутанным туманом тайны - маг не счел нужным поставить Арагорна в известность, а от идеи разузнать что-либо у самого попугая Элессар отказался в первые же дни. Тот обладал в высшей степени сварливым нравом, и их разговоры с Королем зачастую сводились к ссорам, в результате которых у Арагорна оказывалось до крови разодрано ухо, а попугай недосчитывался перьев в хвосте и хохолке. Доходило до того, что Государь стал бродить по Минас-Тириту, облачившись в латы для предотвращения дальнейших увечий, нанесенных сокрушительной силы клювом. Впрочем, попугай быстро нашел управу и на это: улучив минуту, он пикировал на верхушку королевского шлема и клювом начинал выбивать на нем дробь. Бедняга Элессар от таких упражнений едва не оглох и схватился за меч. Попугай дулся до тех пор, пока его куцый обрубок снова не превратился в роскошный хвост, потом прилетел обратно и даже милостиво разрешил Арагорну украсить своим трофеем шлем. После некоторых таких междоусобных сражений характер их взаимоотношений переменился. Попугай быстро уразумел, что Арагорн ничуть не уступает ему в силе и ловкости и может дать отпор, и тогда он решил изменить тактику. Кровопролитное соревнование между ними постепенно затихло, однако затишье сие было сродни тому, которое наступает перед грозой.

А тем временем у Бильбо подрастали двое племянников - Фродо и Мерри. Первый был с виду само благоразумие и спокойствие, но порой ему приходили в голову такие сумасбродные идеи, которые сделали бы честь выходкам его дядюшки. Второй доставлял куда больше хлопот не только Бильбо и Фродо, но и всем в округе. Он обожал танцевать, и, невзирая на то, что это, без сомнения, удавалось ему лучше кого бы то ни было в Хоббитоне, его бесконечные пляски здорово действовали на нервы очень многим. Кроме того, Мерри страшно любил книги и читал их с огромной скоростью. В Хоббитоне злые языки поговаривали, будто он на этой почве спознался с эльфами, а потом совратил с пути истинного и тихого Фродо, так как ни одно из похождений Мерри не обходилось без его братца. И правда, оба неделями, а то и месяцами пропадали в лесу. Они были самыми внимательными слушатели рассказов Бильбо о его походе, и знали больше мифов и легенд, чем все хоббиты, вместе взятые.

Однако ничто так не интересовало Мерри, как книга, которую Бильбо хранил под замком. Мало того, что никто в Хоббитании, за исключением Бэггинса-старшего, не только и пальцем не прикасался к этой книге, но даже видеть ее удалось лишь его племянникам, да и то мельком. Мерри подогревало изнутри желание прочесть тайны, которые изложены на ее страницах (ведь раз Бильбо так свято оберегал книгу, значит, в ней было сокрыто нечто такое, что дано знать лишь избранным), и он не единожды уговаривал братца взять этот загадочный труд незаметно для Бильбо и посмотреть, что такого в нем есть, что его так прячут от чужих глаз. И однажды Фродо, совершенно потеряв голову, согласился совершить хищение таинственной книги.

Это дело они провернули с ловкостью заправских разбойников. В то самое время, когда Бильбо был занят тем, что произносил торжественную речь в честь своего дня рождения, Фродо и Мерри пробрались в его комнату и, дружно пыхтя и сопя, вытащили из тайника громадный тяжелый талмуд и со всех ног рванули в лес, забежав по дороге за своей единомышленницей Рози Кроттон. Собственно говоря, когда-то она тоже осуждала их за то, что они водятся с Дивным народом, и однажды даже застала неугомонную парочку за дружеской беседой с ними, но непонятно каким образом очутившийся там в тот памятный день лориэнский эльф Халдир шепнул ей на ухо что-то такое, чего она никогда и никому не говорила, но что сделало ее верным союзником Фродо и Мерри.

Но там их постигло разочарование: как они не бились, им не удалось открыть книгу. На ее обложке не оказалось никаких пометок, которые бы хоть сколько-нибудь пролили бы свет на ее темное содержимое, и Мерри едва не получил разрыв сердца от горя. Мечта всей его жизни лежала прямо перед ним на зеленом лесном ковре, но что толку?

- Ну, как успехи у моих милых племянников? - неожиданно осведомился добродушный голос сверху. Мерри и Фродо вскочили так быстро, что едва не столкнулись лбами. Рози испуганно вскрикнула.

- Я вижу, у меня достойные наследники, - посмеиваясь, продолжал Бильбо и, заложив руки за спину, принялся ходить взад и вперед. - Если бы вам удалось ее открыть, я бы мог смело отправляться на покой.

- Что за тайны хранит эта книга, дядя? - нетерпеливо воскликнул Мерри.

- Еще никому в Средиземье не удавалось увидеть страниц этой книги, ибо написана она была самим Огненным Властелином, и доступ в нее закрыт его магической печатью. Предполагают, - тут Бильбо понизил голос до заговорщицкого шепота и наклонился к племянникам, жестом призывая их внимать каждому его слову, - будто бы эта обложка представляет из себя ножны самого опасного оружия, которое когда-либо было сделано в Средиземье. Его клинок сделан из пергамента и вряд ли пригодится в бою, но руны, которые на нем начертаны, способны до неузнаваемости изменить мир. А теперь отдайте мне эту книгу обратно и забудьте о ней.

- Послушай, Пин, - сказал Фродо Мерри на ухо вечером, когда гости разошлись по домам, усталый Бильбо отправился спать, поручив племянникам мыть посуду. Они согласились с необычайной для такого дела готовностью - шум воды давал им возможность совещаться без помех.

- Миллион раз говорил тебе: не называй меня этим дурацким прозвищем! - мгновенно вскипел Мерри. - Неужто я так похож на булавку? Уж не тем ли, что я тебя остроумно подкалываю?

Фродо так и покатился со смеху, глядя на мину, которую его братец скорчил. Мерри, как всегда, когда был задет за живое, притворился, будто ничего не замечает.

- Нет, просто ты всегда в веселом настроении, - невинно отпарировал Фродо и задохнулся от хохота. (To be in a merry pin - всегда быть в веселом настроении - прим. Короля Ангмара.)

У Мерри сделался облик святого великомученика, который со смирением принимает ниспосланные на его долю страдания. Он-де мог бы унижтожить этих глупых ничего не смыслящих созданий, но ему предначертано воспринимать их со снисхождением и терпимостью.

- Ведь кто-то же в Средиземье должен знать, как сломать эту магическую печать, ну хотя бы Гэндальф, - возобновил разговор Фродо где-то через четверть часа, когда Мерри немного поостыл, а гора посуды заметно уменьшилась.

- Если бы можно было, книгу бы давно прочитали, - отмахнулся Мерри, и брызги от его мокрой руки полетели Фродо в лицо. Он все еще сердился. - Неужели ты думаешь, будто Гэндальф глупее тебя?

- Но он мог просто не знать, - возразил Фродо, в отместку выливая на его буйную шевелюру целый кувшин мыльной воды. - Эту книгу Бильбо принес из своего странствия по Средиземью. За ним что, по-твоему, все время следили? Ведь оставался же он один? Что, если он нашел ее у Голлума, как и... ай!

Последнее относилось уже не к Голлуму - Мерри не стерпел такого наглого надругательства над своей внешностью и кинулся в бой. Спустя минуту оба уже были с головы до ног мокрые и вполне довольные собой.

- ...Кольцо-невидимку, - договорил Фродо. Он весело шлепал по лужам и отжимал свои необычайно длинные для хоббита лохмы прямо братцу на босые стопы.

- И что ты предлагаешь? Искать Гэндальфа? - саркастически поинтересовался Мерри, возвращаясь к работе. - Где, скажи на милость? В недрах логова Огненного Властелина? Допустим, нашли, что дальше? Прошло девятнадцать лет, теперь его даже Арагорн не оживит.

Фродо ничуть не смутил этот мифрильный аргумент.

- Мы можем обойтись и без Гэндальфа.

- Как? - тон Мерри обрастал скепсисом с такой же скоростью, как снежный ком - снегом по мере скатывания с горы.

- Ну должен же тот, кто ее написал, знать, как она открывается, логично?

- Совершенно необязательно, - возразил Мерри. Ему явно хотелось поспорить. - Может, она специально защищена так, чтобы никто и никогда не узнал о том, что там написано.

- Тогда зачем вообще писать книгу? Если надо что-то скрыть, логичнее держать свои домыслы при себе, а не излагать их на пергаменте, - резонно возразил Фродо. - В чем сила книги, которую никто не сможет прочитать?

- Огненный Властелин утратил свое могущество, - не терпящим контраргументов тоном отрезал Мерри. Он не выносил, когда кто-нибудь брал над ним верх в споре. Особенно если таковым был его братец. - А кроме него ни у кого нет ключа. Сомневаюсь, что он посвящал в свои секреты посторонних.

Фродо выпрямился во весь рост - он был чуть выше Мерри, и дерзко заявил:

- Не знаю, как ты, а я иду в Ривенделл. Мудрый Элронд поможет нам расшифровать эту загадку. Если не струсишь, возьму и тебя.

Он развернулся на пятках и с гордо поднятой вверх головой отправился восвояси. Мерри его выступление повергло в ступор, и он еще долго сидел на кухне, а когда вернулся в комнату, Фродо уже сопел вовсю, свернувшись клубком под одеялом.

- Лежебока несчастный, - проворчал Мерри, улегся рядом, но целую ночь так и не сомкнул глаз. Поэтому он с особым удовольствием растолкал братца рано поутру.

- Темно же еще, - пробурчал Фродо, натягивая одеяло на голову.- Поспать не дают, безобразие.

- Ты же собирался в поход, если мне память не изменяет, - удивился Мерри, отвешивая ему пинка. - Пора манатки собирать.

- Я, что ли, их собирать буду? - Фродо протер глаза и свесился с кровати в поисках дорожной котомки. - Помнится, я ее запихнул под кровать...

- С ума можно сойти, ты, оказывается, еще что-то помнишь, - с нескрываемым ехидством отметил его братец. Тот пропустил эту колкость мимо ушей - у него и вправду была плохая память.

- Стоп! - воскликнул Фродо. - Что это ты держишь в руках? Не мою котомку, случайно? Ого, ну и весит же она! Ты никак ночь напролет камни по округе собирал, пока все нормальные хоббиты спали? Что это? - он недоуменно уставился на братца.

- Книга, разумеется! Или ты вознамерился собрать все ключи в Средиземье, которые найдешь и притащить домой?

- Когда же ты успел? - поразился Фродо.

- А пока все нормальные хоббиты дрыхли без задних ног! - съязвил Мерри.

- Вечно самое тяжелое достается мне, - посетовал его братец. - Ты только представь себе, как мы будем убегать от орков или еще кого.

- Мы? - подчеркнуто безразличным тоном переспросил Мерри. - Еще вчера ты обозвал меня трусом.

- Ну тогда счастливо оставаться! - Фродо, уже полностью одетый, спрыгнул на пол, закинул котомку на плечи, подхватил дорожный плащ и потрусил к двери.

- Нет, пожалуй, я все-таки пойду с тобой, - неожиданно решил Мерри. - Ты даже до лесу, и то со своим топографическим маразмом не доберешься. Всегда тебя надо контролировать! Вот уж хлопот на мою голову!

- Провиант не забудь, Пин! - напомнил Фродо, не оборачиваясь.

- Рррр! - отозвался Мерри.

- Умница! - похвалил братец. - А теперь - в путь!

В эту самую минуту с подоконника вспорхнула яркая птица и взмыла ввысь.

- Ой! - умилился Фродо. - Сроду таких красивых в Хоббитоне не видел!

- Вот то-то и оно, - нахмурил брови прагматичный Мерри. - Уж не шпион ли это Огненного Властелина? Сдается мне, у нас скоро начнутся неприятности.

Он как в Зеркало Галадриэли глядел. Им то и дело приходилось спасаться от Черных Всадников, вид которых приводил в дрожь не только осторожного Фродо, но и Мерри, утверждавшего (когда назгулы были на достаточном расстоянии от хоббитов), что ему совсем не страшно. Если бы не Том Бомбадил, им бы пришлось туго. Проникшись к своему спасителю доверием, Фродо рассказал ему про книгу и спросил, не сможет ли тот открыть ее. Но Том Бомбадил сокрушенно развел руками: не по силам ему было сломать магическую печать Огненного Властелина. И хоббиты двинулись дальше.

* * *
Фродо и Мерри как раз переправлялись через хоббитонскую речку, когда попугай (именно его видели хоббиты рано поутру, убегая из дому) вернулся в Ривенделл, где гостил Арагорн. Было раннее утро, и владение Элронда было погружено в сладкие утренние сны. Государь Элессар, впервые за много лет получивший возможность вкусить сполна отдых - попугай покинул его еще три недели назад, и с той поры и хохолка не казал в Ривенделл, - расслабленно вытянулся на мягком ложе и забылся блаженным сном хоббита.

Попугай влетел в распахнутое окно и без сил шмякнулся Королю на одеяло. Тот даже не пошевелился. Его ровное дыхание ничуть не участилось, а на лице по-прежнему цвела улыбка.

- Ну надо же, сопит точь-в-точь как Фродо, - умилился на эту картину попугай. - Что это ему такое снится, интересно? Ясное дело, не я, иначе бы он так не улыбался! Даже будить его неохота... Хорошенькую участь во всем этом дельце мне уготовал Гэндальф! Он не учел, что мне, нежному и чуткому существу, может быть нелегко все время доставлять неприятности этому человеку. Я к нему, может, всей своей возвышенной душой привязался... - расстроганный своей небывалой чувственностью попугай всхлипнул и смахнул слезинку крылом. - Однако, ему все равно этого не оценить, а меня призывает долг, - он перепорхнул на тумбочку у изголовья, уселся там поудобнее и завопил во всю глотку:

- Подъем!

Арагорн застонал, потянулся и нечаянно пихнул локтем одну из подушек. Попугай свалился на пол и распластался на нем, придавленный ее тяжестью.

- Немедленно сними с меня эту гадость! - потребовал попугай, отплевавшись от пуха, набившегося ему в клюв.

Государь приподнялся на локте и непонимающе оглянулся в поисках того, что прервало его благодатный сон. Взор его натолкнулся на подушку, дрожащую, словно в лихорадке, на ковре рядом с кроватью. Арагорн осторожно потянул один угол подушки в свою сторону.

- Прилетаешь из далеких краев, с крыльев валишься от утомления, а в тебя швыряются мешками, набитыми пухом твоих же далеких сородичей! - возмущенно крикнул попугай, вспрыгивая на подушку и принимаясь яростно раздирать ее когтями. Пух полетел во все стороны. Попугай, воинственно терзающий подушку, выглядел так потешно, что Арагорн не удержался и захохотал.

- Ах, ты еще и смеешься? - угрожающе прорычал попугай, едва не лопаясь от натуги, вцепился изо всех сил в разодранную подушку, взлетел со своим грузом в воздух и обрушил его на голову Короля, чьи длинные волосы мгновенно покрылись белыми перьями, из-за чего Государь сделался похож на Гэндальфа. Однако вместо того, чтобы рассердиться на попугая, он расхохотался еще громче и в изнеможении повалился обратно на ложе.

- Извини, я отвык от резкого пробуждения, - когда у него уже не стало сил смеяться, Элессар повернулся на бок и стал устраиваться поудобнее. - Ну и как, понравились тебе хоббитонские виды? Я давно заметил, что ты питаешь слабость к природе.

- Мне было не до любования красотами природы, - проворчал попугай, вспорхнул на тумбочку и принялся с видом светской красавицы вертеться перед зеркалом, разглаживая примятые перышки. - Я охотился.

Король подавил смешок.

- Уж не на морковку ли с хоббитских угодий?

- Подвергаешь себя невиданным опасностям ради него, а он еще перебивает! - попугай воздел крылья к небу, словно обращаясь к какой-то высшей силе, сокрытой от Арагорна. - Я охотился на хоббитов, если угодно знать.

- Вот оно что, оказывается, - Государь изогнул бровь. - А я полагал тебя вегетарианцем.

- Ну вот, - надулся попугай. - Тебя даже не интересует, что я рисковал собой. А мне, между прочим, довелось скрываться от назгулов.

- От назгулов? Где ты их нашел? - поразился Арагорн.

- Представь себе, в Хоббитоне! - попугай заложил одно крыло за спину, а другим принялся размахивать перед собой, словно учитель, пытающийся втолковать нерадивому ученику основы премудрости, и принялся расхаживать по тумбочке, балансируя на самом краю. - Они провожали в путь-дорогу двух желающих полюбоваться средиземскими пейзажами.

- Двое из Хоббитона отправились в путешествие по Средиземью? - Элессар недоверчиво прищурился на птицу. - Признайся, что ты все это сочинил, дабы разыграть меня!

Попугай так возмутился, что не удержал равновесия и свалился с тумбочки, и даже не подумал поблагодарить Арагорна, чья предусмотрительно подставленная рука уберегла его от удара об пол.

- О чем то бишь я? Ах, да... - он демонстративно прокашлялся, выдерживая паузу. Элессар терпеливо ждал, зная, что стоит ему проявить хоть малейший признак заинтересованности, как несносное пернатое незамедлительно начнет его дразнить, и дело затянется. - Так вот, я при первом же удобном случае сыграю с тобой какую-нибудь шутку, - пообещал попугай, - а пока что тебе доведется удовольствоваться моей добычей.

И попугай поведал Арагорну о событиях, которые он окрестил "хоббитонским заговором". Повисло долгое молчание. Попугай нетерпеливо постукивал лапкой о край тумбочки и с надеждой косился в сторону Арагорна. Он ожидал, что тот удивится, вознегодует, схватится за меч и незамедлительно оборонять двух безрассудных путников от грозящих им опасностей, но, к немалому его изумлению, лицо Элессара оставалось по-прежнему спокойным и бесстрастным: на нем не отражалось никаких эмоций.

- Ну? - не выдержал, в конце концов, попугай.

- Ты же просил не перебивать, разве нет? - Король чуть приподнял брови.

- Это все, - развел крыльями попугай. Он был слегка растерян.

- И ты только из-за этого меня разбудил с утра пораньше?

- Дракон тебя побери, неужто тебе мало? - у попугая перехватило дыхание. - Парочка безрассудных хоббитов собралась дать волю оружию Огненного Властелина...

- Хорошо, но при чем тут я?

Клюв попугая широко раскрылся от ошеломления.

- И это говорит рыцарь Арагорн, с коим в доблести не сравняться ни одному воину Средиземья?! Чей меч без малейших колебаний становился на защиту слабых!

- Старенький я уже мечом размахивать, - сказал Арагорн без тени улыбки.

- О Эру! - обессиленно воскликнул попугай и провел крылом по хохолку - этот жест у него выражал безнадежность. Он уразумел, что Арагорном овладело самое опасное из его настроений - меланхолия, а в такие времена он делался совершенно невыносимым; он был способен обвинить весь мир в том, что он же, Элессар, своим мрачным настроем отвратил этот мир от себя. Никакие попытки обеспокоенного попугая образумить его увещеваниями, что он ведет себя не так, как пристало бы рыцарю, не увенчивались успехом - Арагорн видел в уговорах снисхождение к недостойному, а в искреннем желании помочь - презрение.

Совершенно сбитый с толку попугай очень долго просидел неподвижно, соображая, как достойно ответить, а когда повернулся к Элессару, тот уже снова крепко спал.

- Вот мы и остались в одиночестве, - печально констатировал попугай.

Уже через несколько минут он был снова в пути.

* * *
В кабачке Лавра Наркисса Мерри чуть не сгубила его страстная любовь к танцам. Отплясывая что-то залихватское на столе, он поскользнулся, хлопнулся на пол и... исчез на глазах у изумленной толпы.

- Я его убью! - прошипел Фродо и кинулся в отведенную им комнату, оставив публику в неведении. Пин стащил кольцо-невидимку с пальца и опасливо оглянулся: не идет ли Фродо? На лестнице раздались торопливые шаги. Пин подумал, что ему лучше побыть невидимкой, пока Фродо не успокоится, но не успел он снова надеть кольцо, как его братец влетел в комнату вихрем и с треском захлопнул за собой дверь.

- Что ты устраиваешь? - он так встряхнул Мерри, что голова у того запрокинулась и стукнулась о стенку.

- Кольцо, - сказал Мерри и в подтверждение своих слов показал его Фродо. - Оно само наделось мне на палец, когда я падал, я даже сообразить не успел, как это произошло...

- Конечно же, сложно что-либо делать с непривычки, - ехидно заметил Фродо.

Он много чего еще хотел добавить, но тут над их головами мелькнула странная тень, и кольцо исчезло. Хоббиты недоумевающе обернулись. На подоконнике сидела та самая диковинная птица, на которую они обратили внимание еще дома, а в ее внушительных размеров клюве поблескивал гладкий золотой ободок.

- Жанятная жтука, - попугай выплюнул кольцо и заговорил нормально: - Не объясните ли вы мне, что это за таинственное колечко?

- Э-э-э... Эта вещь принадлежит Огненному Властелину, - принялся вдохновенно сочинять Мерри, не терявшийся ни в каких ситуациях. - И на нас возложена миссия уничтожить эту вещь, потому что существует поверье, что в нем заключена сокрушительная сила. Это кольцо делает несчастным всех своих хозяев, из-за него наш дядюшка утратил всякий покой, и мы...

Попугаю надоело слушать, и он бесцеремонно оборвал хоббита.

- Ну уж меня-то не пытайтесь убедить в том, будто вы настолько глупы, чтобы устраивать представление со столь важной вещицей в первом попавшемся захудалом кабаке, - в его голосе зазвучала нескрываемая ирония. - Я достаточно наблюдал за вами, и мне совершенно ясно, что ребята вы ушлые. Хотя легенда сама по себе не так уж плоха.

- Если ты такой разумный, то проведи нас к Элронду, - нимало не смутившись, потребовал Мерри.

- Пин, веди себя вежливее! - одернул его благовоспитанный Фродо. - Раз уж вы все знаете, - обратился он к попугаю, - то почему бы вам не оказать нам маленькую услугу? Нам необходимо повидать Элронда, но я плохо ориентируюсь в Средиземье, а мой братец обладает талантом выбирать самые паршивые дороги, которые только найдутся.

- Сомневаюсь, что Элронд сможет вам помочь, - промолвил попугай. - Но, пожалуй, вас и вправду стоит проводить.

- Весьма любезно с вашей стороны проявлять к нам такое участие, - Мерри согнулся в издевательском поклоне.

- Я проявляю участие не к вам, а к Средиземью, - отпарировал попугай. - Собирайте свои манатки и следуйте за мной.

- Что, прямо через окно? - Фродо перегнулся через подоконник и прикинул расстояние до земли. Высоковато. - Не компенсировав Лавру убытков? Ты не находишь, что это несколько невежливо?

Мерри поморщился, как от зубной боли, и забрался на подоконник.

- Не будь занудой! - возмущенно посоветовал он и сиганул вниз. - Кто, как не мы, спасает Средиземье вместе с наркиссовским убогим заведением в том числе?

- Мне что? - Фродо швырнул свой рюкзак ему на голову. - Но учти, виноват будешь ты.

- Удивил Хоббитон табаком! - хмыкнул Мерри. - Да сколько себя помню, вечно я за двоих отдуваюсь!

* * *
- Мы будем как раз на горе к наступлению ночи, - констатировал попугай. Он трепыхал крыльями в воздухе, поджидая растрепанных, запыхавшихся хоббитов. Последний час они плелись нога за ногу, и ясно было, что они вот-вот окончательно выбьются из сил. - Ох, и ходоки из вас!

- Я больше не могу, - задыхаясь, выпалил Фродо и упал наземь.

- Полечу разведаю обстановку, а то что-то меня посещают тревожные предчувствия, - попугай взмыл ввысь и исчез из поля зрения.

Мерри, несмотря на усталость, не мог усидеть на месте. По пути он ухитрился высмотреть какие-то развалины, теперь ему во что бы то ни стало понадобилось вернуться и посмотреть на них. Возвратившись на полторы тысячи шагов тропинкой, по которой они добрались сюда, он нашел упомянутые развалины и подошел поближе, чтобы рассмотреть. Во внутреннем дворике он заметил какое-то шевеление. Разом забыв про свое увлечение историей, Мерри осторожно прокрался внутрь и высунул кончик любопытного носа из-за колонны. От увиденного у него душа ушла в пятки: во дворике полукругом сидели восемь назгулов. Мерри повернулся спиной к колонне и сполз по ней на холодные плиты, надеясь, что его не заметят, поскольку он уже почти сравнялся цветом лица с развалинами.

- Хорошо, что я позабыл вернуть хоббитам колечко, - сказал попугай сам себе. - Оно мне пригодится, - и он без промедления надел его на лапку и растворился в воздухе.

- Чужак поблиз-з-зос-с-с-сти, - внезапно разрезал воцарившуюся мертвую тишину замогильный голос из-под черного капюшона.

Мерри вздрогнул и попробовал слиться воедино с колонной.

- Он там, - черная рука с костлявым пальцем вытянулась точно в направлении колонны, за которой прятался незадачливый хоббит. - Я с-с-с-слыш-ш-ш-шу.

Мерри не видел назгулов, но всей кожей ощутил их медленное приближение.

"Умирать, так весело," - решил он про себя и уже собрался встать во весь рост и выйти из-за колонны, а там будь что будет.

- Арагорн, Арагорн, где ты? - прошептал попугай, бесшумно подлетая к колонне и готовясь выводить назгулов из строя.

Неожиданно из-за груды каменных обломков неподалеку выступила еще одна черная фигура, до сих пор никем не запримеченная. Скрывавшийся под длинным плащом человек выглядел точь-в-точь как остальные назгулы, только отличался более высоким ростом. Попугай готов был спорить на все свои перья, что узнал его.

Он неторопливым кошачьим шагом двинулся навстречу назгулам. В следующую минуту Мерри уже воспринимал увиденное аллегорически: ему чудился красивый черный кот посреди извивающегося клубка черных змей. Они, раскачиваясь из стороны в сторону, танцевали на хвостах, шипели и высовали длинные блестящие языки. Они отливали мертвенным светом, а глаза и зубы кота, напротив, извергали яркие, искристые лучи. В ушах у Мерри стоял странный звенящий шум. Он готов был поклясться, что производят его змеи, но он никак не мог взять в толк, каким образом.

Змеи свивались в клубки и снова разжимались. Казалось, этой дикой пляске не будет конца. Но вот одна из змей, стелясь кольцами по земле, уползла в расщелину между обломками камней. За ней потянулась другая; движения у них были какие-то судорожные. Под конец остались только одна змея и кот. Вдруг глаза кота перестали исторгать жизненный свет; он зашатался и грациозно перекатился через камень. Змея с удвоенной силой ринулась в атаку для нанесения последнего удара, но уши Мерри снова резанул шум, и рептилия упала, словно подкошенная. Все стихло.

Пораженный Мерри посидел немного и выбрался из своего укрытия. Ему хотелось рассмотреть подробнее змею, вытянувшуюся во всю длину на большом сером обломке. Тишина была прервана громким шорохом, который пробудил Мерри от грез наяву.

Его глазам предстала никогда доселе невиданная картина: на камне лежал воин в разорванном плаще, с разметавшимися длинными волосами, а попугай, от волнения подпрыгивая на его груди, безжалостно лупил его по лицу крыльями.

- Арагорн! Арагорн! Извини, я случайно перепутал тебя с назгулом. Темно, вы все в одинаковых капюшонах, и мне трудно сверху определить, кто из вас в шлеме, а кто без.

- Так и быть, я тебя извиняю, - с трудом вымолвил воин. - Но голова все равно болит. И прекрати по мне прыгать, несносный птенец.

- Я радуюсь, - возразил попугай и ущипнул его в знак приветствия, да так, что воин болезненно вскрикнул. Хохолок попугая при этом топорщился самым что ни на есть нахальным образом. - А ты, собственно говоря, еще ничего. Я-то думал, из старика Элессара на поле боя труха посыплется.

Арагорн резким движением сел, и попугай от толчка кубарем скатился к нему на колени. Тогда он взлетел и начал кружиться над Королем.

- А из молодого Элессара польется кровь.

От насмешливого холодного тона, которым были сказаны эти слова, попугай перестал контролировать свой полет и с ходу врезался в Мерри. Арагорн поднял голову и встретился взглядом с человеком, в обществе которого он чувствовал себя в меньшей безопасности, нежели в чертогах Огненного Властелина. Ни живой, ни мертвец, он соединял в себе огонь Властелина Средиземья и лед Карадраса. Больше тысячи лет книгописцы не могли спокойно спать, он был их навязчивым кошмаром, и нередко на их умудренные головы обрушивалась карающая рука в широком черном расшитом серебром рукаве. Мгновенно переходя от холода в общении до кипения в битве, он позволял себе смеяться даже над Арагорном (который, как поговаривали в Средиземье, был его излюбленным противником). И это была причина периодически натянутых отношений между Ангмаром и Гондором, в выяснение которых волей-неволей были втягиваемо почти все Средиземье. То был Король Ангмара, живая легенда в мертвом обличье.

Элессар поднялся с камня и сократил расстояние между ними до длины меча. Попугай уселся на покрытой замысловатыми узорами арке, откуда ему было лучше видно обоих: ленивого, величественно-наглого Ангмарца в ниспадающей мягкими складками мантии и полного дерзкой уверенности в себе Арагорна в развевающемся порванном и смятом плаще и со всклокоченной короной волос. На фоне бело-серых развалин оба смотрелись устрашающе.

- Ты вывел из строя мою свиту, следовавшую за двумя хоббитами и нахальной, но весьма симпатичной птицей, - нарушил молчание Король Ангмара.

- Смею предположить, что я буду лучшим сопровождающим, нежели твоя свита, - небрежно бросил Государь Элессар. - Я всего лишь оказал тебе небольшую услугу - о, нет, не стоит благодарности, для меня радость удружить тебе, - ведь ты столь благороден, что у тебя имеется восемь великолепно владеющих мечом подручных, а я обычно неосторожно прогуливаюсь один. По правде сказать, сегодняшняя моя прогулка выдалась на редкость скучной.

- Я пришел с целью развлечь тебя, - Ангмарец отвесил Арагорну легкий поклон.

Их мечи со звоном перекрестились. Несмотря на яростные выпады, Арагорн ни разу не задел призрачной плоти Короля Ангмара, а меч Ангмарца, в свою очередь, не притронулся к Элессару.

- Ты наносишь удары в пространство, напрочь игнорируя меня самого, - заметил Король Ангмара, рассекая Арагорну рукав, чтобы позлить его.

- Тебя это ранит больше, чем самые разительные уколы, - ответствовал Государь Элессар.

- Ты самоуверен, - на Арагорна ощутимо повеяло холодом, и в следующую секунду он лишился пряди волос.

Попугай стрелой спикировал вниз и что было сил стукнул клювом по короне Ангмарца.

- Осторожнее, птица, ты достойна лучшей участи, чем гибель в огне моей короны, - без малейшего оттенка злости предупредил тот.

В этот момент Арагорн вонзил меч ему в грудь почти по самую рукоятку. Король Ангмара обратил свой мертвящий взор к нему.

- Какая трогательная взаимовыручка, - иронически заметил он.

Элессар отступил на шаг назад и вытащил меч из зиявшей черной раны Ангмарца. Клинок брызнул во все стороны осколками, словно зеркало, в которое бросили камень, а рана на глазах затянулась. Попугай, в ужасе от того, что он натворил, сунул крыло в клюв и принялся нервно обкусывать перья.

- Как ты безрассуден, любезный Элессар, - усмехнулся краем рта Король Ангмара. - Выступать против Врага со стеклянным кинжалом. Что с тобой было бы, не окажись меня вовремя рядом?

Он нагнулся и подхватил меч назгула, распростертого у камня, на котором раньше лежал Арагорн, и подал его Элессару.

- Теперь мой черед оказывать тебе услугу, Арагорн, - молвил он. - Я не могу допустить, чтобы тебя кто-нибудь убил - эта привилегия предназначена мне. К сожалению, я не имею возможности сопровождать тебя, но мой Зрячий Камень всегда в твоем распоряжении. Я хочу знать, если смерть протянет свою недостойную руку к твоему горлу.

Элессар усмотрел в его предложении насмешливый подтекст, и счел ниже своего достоинства отвечать. И Король Ангмара, сверкнув на прощание очами исподлобья, ускользнул вместе с мраком. Забрежил рассвет, окрасив верхушки развалин в переливчатые тона.

Арагорн аккуратно вложил меч в ножны и оглянулся кругом.

- Здорово! - вырвался восхищенный возглас у Мерри. - Но кто вы такой?

- Я Элессар, Государь Гондора и просто бродячий рыцарь, - приязненно отозвался Арагорн. - А обидчивый воин, которого ты только что лицезрел, - Король Ангмара.

- Ну и кто из вас кого победил? - поинтересовался Мерри.

- Нашел, кого спрашивать, - фыркнул попугай, устраиваясь на плече у Арагорна. - Они уже двадцать лет дерутся - по крайней мере, при мне. Надо же кого-нибудь обвинять в своем плохом настроении! И все-таки, как я их, а? - добавил он с сознанием гордости за себя.

- Не знаю, как там их, а вот меня... - Арагорн коснулся рукой все еще кровоточащей раны на лбу.

- Мы договаривались забыть, - выразил протест попугай.

- Ладно, - согласился Элессар и лучезарно улыбнулся. - И все же, спасибо за защиту.

- Ну уж... - попугай засмущался и заслонился крылом.

- Что случилось с твоими перьями? - удивленно спросил Арагорн. - Ты выглядишь так, словно кто-то пробовал тобою поужинать!

- Да так... - неопределенно отмахнулся попугай и поспешно спрятал крылья за спину. - Ох, и соня ты, однако, Арагорн! Продрыхнуть двое суток!

Неторопливым шагом они вернулись на то место, где их свалила усталость. Фродо крепко спал, свернувшись на котомке Мерри.

- Сроду не помню, чтобы он бодрствовал, если он только в это время не язвил, - проворчал Мерри, суя под ухо сумку братца.

* * *
С той ночи на Заверти минуло много дней, заполненных странствиями по Средиземью. Скептическое предсказание попугая сбылось - Элронд не открыл заветной книги, и им пришлось отправиться дальше. Правда, теперь путешествовать было гораздо веселее, так как Элронд присоединился к ним. Бильбо, к немалому изумлению племянников, уже находился в Чертоге Элронда, когда они вступили в границы Ривенделла, однако приветствовать их он не соизволил, потому что был занят своей рукописью.

Они спускались в Морию в надежде, что гномы, чьи искусные руки умели делать незаметные глазу затворы, отыщут ключ к замку, за которым таилось оружие Огненного Властелина, но те оказались бессильны против его магической печати. Даже чары Владычицы Лориэна Галадриэли не помогли им.

Тот день, когда путники покинули Лориэн, выдался богатым на приключения. Мерри и Фродо похитили орки, прислужники Властелина Средиземья. Чудом высвободившись из их лап, хоббиты под покровом темноты удрали в лес, где встретились с энтами. Они прожили в тех владениях несколько месяцев, пока энты решили, что стоит обратиться к Саруману. Как оказалось, двуличный маг успел сделаться сподвижником Огненного Властелина, и им еле удалось спасти от него книгу, благодаря своевременной поддержке Арагорна и Элронда, ворвавшихся в Изенгард как раз в тот момент, когда Саруману уже удалось вырвать бесценный талмуд у истошно вопящего и отбивающегося всеми возможными способами Мерри. Попугай, в продолжение всего этого времени неустанно разыскивавший их по всем уголкам Средиземья, заприметил их сквозь окна Ортханка и немедленно полетел обратно к Арагорну, уже потерявшему всякую надежду на то, что им удастся снова увидеть хоббитов. Бедняга так утомился во время неусыпных поисков, что всю дорогу до Изенгарда пролежал у Элессара под плащом, не будучи в состоянии даже крылом шевельнуть.

После того, как они покинули Изенгард, Арагорн почти не смыкал глаз по ночам. Он сидел и неотрывно смотрел в Палантир, найденный у Сарумана, что не могло не привлечь внимания любопытного Мерри. Попугай поначалу пытался отогнать их от Зрячего Камня, но потом махнул крылом на упрямцев и молча пристроился около спящего Фродо.

Теоден оказался не в состоянии разгадать загадку заколдованной книги. Но он укрыл путников от нахлынувшей лавины орков, заплатив слишком дорогой ценой за свое гостеприимство: жизнь его оборвалась на Пеленнорской равнине, неподалеку от Минас-Тирита, узурпированного в отсутствие Государя наместником Денетором. По возвращении Элессара он учинил суд над собой, передав Минас-Тирит законному Королю.

Мертвецы-клятвопреступники разрушили последнюю надежду, слабо теплившуюся в сердце Мерри. Дальше идти было некуда: впереди лежал только Мордор.

- Что же, - молвил Арагорн, бессменно шествовавший во главе маленького отряда, остановился и повернулся лицом к своим спутникам, - у нас впереди остался лишь Изумрудный Чертог, владения Властелина Средиземья. Если ключ к этой книге и существует, то он может быть только там.

- Уж не Ангмарец ли нашептал тебе в Палантир эту идею? - ехидно поинтересовался попугай.

- Чья бы не была, но мне нравится, - неожиданно задумчиво произнес Фродо.

Четыре пары изумленных глаз уставились на него. Это немного смутило хоббита. Минуту продолжалось молчание, нарушил которое Владыка Ривенделла.

- А известно ли тебе, о безрассудный хоббит, что по этой самой земле двадцать лет назад ступал твой дядюшка Бильбо?

- По-моему, Одинокая гора несколько не в этой стороне? - осторожно осведомился Фродо.

- Бильбо никогда не бывал на Одинокой горе, - сказал Элронд. - На самом деле, его путь лежал в Мордор, в Изумрудный Чертог. Сказание о походе Бильбо за сокровищами дракона Смога, на которой воспитано ваше поколение хоббитов - не более, чем красивая легенда. Если вам будет угодно прислушаться к словам старика эльфа, я поведаю о былых днях Средиземья, а уж вы сами решите, достоин Бильбо осуждения или нет.

- Элронд славится своим пристрастием к народным преданиям, - Арагорн извлек из складок потрепанного платья трубку и прикусил зубами кончик мундштука. - Вряд ли в Средиземье отыщется легенда, которая ему неведома. Как-то раз они даже соревновались с Гэндальфом в умении повествования небылиц, и надо сказать, что наш чародей был весьма озадачен. Так что я отнюдь не против послушать из его уст о светлых и темных минутах ушедших дней.

- Ты самым бессовестным образом льстишь мне, Элессар, - брови Элронда словно надломились, и Владыка погрозил Арагорну пальцем. - А я не признаю льстецов.

- Ну что ты, Элронд, - Арагорн лениво растянулся на выступе скалы и разжег трубку. - Я умаляю твои таланты.

- Ладно, уговорил, - эльф обворожительно улыбнулся и опустился на твердую землю. Мерри и Фродо, большие любители легенд и пересказов, молча пододвинулись ближе к Элронду. Попугай примостился у Арагорна на колене, завернувшись в край его плаща (попутно бубня что-то насчет порядочных птиц, которым доводится кутаться в изорванное тряпье и сидеть на верхушках остро заточенных кольев). И в их ушах заструился мягкий, завораживающий своей вкрадчивостью голос Владыки Ривенделла:

- Много лет назад, во времена, которые сохранились лишь в памяти эльфов, в одной из пещер Средиземья, настолько потаенных и сокрытых от чужих глаз, что они и по сегодняшний день остались неизведанными, появился на свет красавец дракон. Родители не могли налюбоваться на его кожу: она играла всеми оттенками зеленых драгоценных камней, которые только можно разыскать в Средиземье. Маленьким дракончиком он ни в какую не желал засыпать, пока ему не расскажут сказку, и в конце концов измученная дракониха-мама нашла выход из положения. Она предложила выгодную сделку жителям окрестных деревенек: она обязалась не трогать людей и их имущество, если кто-нибудь из деревенских обитателей согласится каждый вечер тешить ее ребенка историями на сон грядущий. Среди обрадованных жителей обнаружилось немало сказителей, и в логове драконов на несколько лет воцарился покой.

Изумрудный дракон, как его окрестили в семье, рос и рос, и родители с тревогой стали замечать у него губительную тягу к увлечениям, которые были совершенно не под стать молодому представителю их племени. Едва научившись летать, он напал на близлежащую деревеньку и унес оттуда все пергаментные свитки. Жители вначале перепугались, но потом, сообразив, что дракону нужны не их жизни или ценности, а клочки пергамента, выгребли из своих домов все записи народных легенд и вручили ему. Потрясенные, они смотрели, как он заглатывает толстые свитки, даже не жуя. Еще два дня никто не мог заснуть оттого, что дракон оглушительно чихал - свитки оказались пыльными. Об этом, конечно же, очень быстро проведали жители соседней деревеньки, и, прежде чем приподнести рукописи изумрудному дракону, заботливо вытерли.

Слухи быстро поползли по Средиземью, и когда он вскоре бежал из дому, спасаясь от гнева родителей, его встречали радостными улыбками и кипами пергамента. Юный дракон никогда не заставлял себя уговаривать, только при виде запыленного свитка брезгливо морщился и просил почистить.

Однажды, странствуя, он забрел в самое северное из его королевств. И там встретился ему на пути Король Ангмара. Могила ждала беспокойного северного владыку уже несколько десятилетий, но смерть не могла угнаться за ним, ибо леденящая кровь известность несла его на своих крыльях. Его сопровождали восемь воинов - более призрачные, чем он сам, ибо они гораздо меньше, чем он, досадили Средиземью.

Дракону, наслышанному о том, что Король Ангмара способен убить за малейшее нарушение чистоты и правильности языка, впервые в жизни стало немного не по себе. К тому времени знал наизусть больше легенд, мифов и сказаний, чем Саруман, Митрандир и Галадриэль, вместе взятые, ведь он съел все книги и манускрипты, которые только смог достать. Однако опасения дракона оказались напрасными: он и назгульский предводитель быстро поладили.

Со временем дракону надоело бродяжничать. И в его большой чешуйчатой умудренной голове созрел чудовищный план. Он привлек на свою сторону нагнетающие ужас своей численностью толпы мирных орков - жителей тех деревенек, которым он был обязан своей мудростью. Они устремились за ним без колебаний - во-первых, он был уже окутан ореолом славы самого необычного дракона, во-вторых, его сопровождала девятка назгулов.

С такими силами все Средиземье скоро очутилось в его власти. Воздвигнув Изумрудный Чертог в Мордоре, дракон затворился в нем, обложил королевства данью, за исключением двух: непокорного Гондора и союзного Ангмара, дабы не заботиться о пропитании самому...

Необычный голос Элронда обладал способностью обволакивать окружающих жизнелюбием, растапливать самые суровые из сердец и плавить любое оружие мозга. Владыка Ривенделла, воплощение ума, правильности и благородства, мог разжечь из еле видной искорки духа громадный костер самопожертвования во имя цели. И все же, попугай, казавшийся убаюканным, был настороже.

- ...Эльфы, люди, гномы и хоббиты бросали к трону новоявленного Владыки целые библиотеки, но он был ненасытен. Впрочем, надлежит отдать дракону должное: он никогда не вкушал одного и того же блюда дважды. На город, не заплативший дань вовремя, дракон насылал полчища орков, по следам которым Ангмарец направлял свою свиту мародеров.

За все свои деяния изумрудный дракон был поименован Властелином Манускриптов, и счастливо существовал до той судьбоносной поры, когда в его Чертог по наущению Митрандира проник Бильбо Бэггинс собственной персоной и не унес у него наиценнейшее сокровище - его книгу, в которой, как говорят, сокрыто оружие, равного которому по опасности не знают обросшие седой шерстью времена. В тот знаменательный день Властелин Манускриптов впервые в жизни покинул Изумрудный Чертог со времен его основания, надеясь отыскать нахала, похитившего у него его драгоценнность и вернуть ее себе.

К Мордору стеклось пять различных воинств, и их вожди сумели договориться между собой. У них созрел план отстранения от власти изумрудного дракона. Уничтожить его было несложно, ведь он никогда не лежал на драгоценных камнях, подобно прочим драконам, и не имел панциря. В Мории, через которую убегал Бильбо, на дракона обрушился посох Митрандира. Так скромный недотепа из Хоббитона невольно помог исполнению мечты всего Средиземья - способствовал избавлению от ига его свободолюбивых народов...

* * *
Фродо проснулся посреди ночи оттого, что его сильно дернули за волосы. Он застонал, приподнялся и нащупал около своей головы попугая.

- Что ты тут делаешь? - рассердился Фродо.

Попугай яростно рванулся и выпутался из его длинных волос. Фродо протянул руку и схватил его.

- Мне х-холодно, - пробормотал попугай и принялся подпрыгивать то на одной, то на другой лапке. - У Арагорна не плащ, а рыболовная сеть, меня насквозь продуло!

- Ну и укрывайся его волосами, они длиннее моих! - посоветовал Фродо, собираясь снова завалиться спать.

- Ага, а утром он меня на сковородке вместе с перьями зажарит! - хмыкнул попугай. - Не будь жадиной, а?

Фродо внезапно сел.

- Хорошо! - он посмотрел на попугая, и в глазах его вдруг зажглась искра - верный признак того, что его посетила очередная шальная мысль. - Но ты поможешь мне.

- В чем? - недовольно пробурчал замерзший и усталый попугай.

Фродо дотянулся до котомки Мерри и вытащил оттуда книгу.

- Знаешь, мне давно хочется проверить одну свою догадку.

- А я-то здесь при чем? - с подозрением покосился на него попугай.

- У тебя есть клюв, - шепотом пояснил Фродо.

- И что из того? - не мог взять в толк попугай.

- Стукни-ка им по обложке, - попросил Фродо, откидывая пышные лохмы со лба. - Да посильнее.

- Да запросто, - кивнул попугай. - Тебе тоже кажется, что с этой книженцией чересчур носятся?

- Я не верю, что дракон стал бы защищать книгу заклинанием, - подтвердил Фродо. - Но Пин меня и слушать не хочет. Говорит, что я не способен осягнуть своим жалким умишком подлинную ценность этой книги.

- Только давай отойдем подальше, а то Арагорн на холоде спит очень чутко, - предложил попугай.

- Теперь бей, - прошептал Фродо, когда они отошли шагов на тысячу.

Попугай осторожно тюкнул клювом по обложке. Ничего не произошло.

- Смелее! - прошипел Фродо. - Все равно хуже не будет.

Фродо ждало разочарование. Он ожидал, что книга взлетит, и из нее вырвется пучок ослепительных лучей, что она сейчас превратится в дракона и проглотит его, что с ней произойдет хоть что-то магическое. Но талмуд лишь выпал из рук Фродо и отдавил ему ногу.

- Возвращаемся! - Фродо потер ушибленное место. Лицо его сделалось мрачным. - Ну вот, Пин опять оказался прав - как это раздражает! Не говори ему, он меня на смех поднимет.

- Не поднимет, - фыркнул попугай.

Хоббит перевел на него взгляд и увидел, что он сидит на... открытой книге.

Фродо хлопнулся рядом с попугаем.

- С ума сойти! Наконец-то я прочитаю что-то раньше Пина! И мне никто не будет вычитывать самые интересные куски! - ему казалось, что переполняющая его изнутри радость вот-вот разорвет его.

...Уже занимался рассвет, а Фродо все читал и читал при свете фиала Галадриэли. Попугай топтался у него на голове и тоже совал любопытный клюв в книгу.

- Ты уверен, что ты правильно поступаешь, Фродо?

Оба вздрогнули. Над ними горделивым памятником самому себе возвышался Владыка Ривенделла.

- Если бы все поступали правильно, не о чем было бы слагать легенды, - возразил Фродо. - Как прикажете создавать историю без мифов?

- Ты не властен над историей, Фродо Бэггинс! - неожиданно расхохотался Элронд.

- Я ее творю, - запротестовал Фродо.

- Нет, - раздалось над ними, и земля вдруг осветилась ярким зеленым светом.

Все трое запрокинули головы. Над ними парил переливающийся изумрудными искрами от носа до хвоста дракон. Верхом на нем восседал Гэндальф.

- Не всем безумствам поют оды, Фродо Бэггинс, - умехнулся маг. - Полагаю, Владыка Элронд не объяснил тебе этого, так поведаю я.

* * *
Элронд сделал попытку ускользнуть, но зубы дракона предупреждающе щелкнули рядом, и откусили половину его сияющего плаща. Тогда Владыка Ривенделла величественно уселся на хвост дракона, словно на трон.

- Думаю, вы понимаете, кого имеете честь лицезреть? - спросил чародей. - Доброе утро, Мерри.

- А где Арагорн? - попугай завертел головой. - Конечно, мудрости в нем не так много, чтобы уважаемый дракон решил есть его на завтрак, но ему интересно было бы послушать байки старика Митрандира.

- Оставь Арагорна в покое, - улыбнулся в бороду Гэндальф. - У нее свидание.

- Уж не с Королем ли Ангмара? - взъерепенился попугай.

- Правду, однако, сказывали в Средиземье, - дракон фыркнул, и из ноздрей его заклубился пар. - Воин Арагорн в действительности очаровательная леди.

- Прекрати, будь добр! - разгневался Гэндальф. - Сколько раз тебе повторять, что я не выношу дыма?

Дракон обиделся и отвернул голову.

- Кхе, - кашлянул попугай. - Рассказчик ты хороший, Митрандир, но толку от этого мало. Даже леди Арагорна ты не можешь отучить от трубки, где уж тебе справиться с драконом!

- С ним не надо справляться, - вмешался Мерри с умным видом. - Для дракона это совершенно необходимый жизненный процесс - испускать дым, когда он злится.

Фродо стукнул его тяжелым фолиантом по затылку. Мерри охнул и свалился к нему на колени.

- Вот оно, значит, каково оружие Огненного Властелина, - простонал он слабым голосом. - Гэндальф, когда я умру?

- Обратись к королю Ангмара, дружок, в воспросах смерти он куда более опытен, нежели я, - отозвался маг. - А вот об оружии могу рассказать подробнее.

- И после того, как я вышел героем из неравных поединков с Арагорном, назгулами, Саруманом и орками, Митрандиру вздумалось доконать меня любопытством! О горе мне! - воздел крылья к небу попугай и сделал вид, будто теряет сознание.

Чародей поерзал немного, пытаясь устроиться поудобнее - не очень-то удобно на ложе, сплошь покрытом шипами. Дракон печально вздохнул: у него порядком затек хвост. За Властелином Манускриптов водилась привычка постукивать им во время беседы, но на его хвосте восседал Элронд, и вежливость не позволяла дракону намекнуть Владыке об этом.

- Задолго до рождения Огненного Властелина Манускриптов Средиземье находилось во власти крючковатых когтистых пальцев могущественного мага, - полилось плавной рекой повествование Митрандира. - Слишком много власти было сосредоточено в его руках, чтобы возможно было оставить его в живых, и он был низложен. В бессильном бешенстве поверженный чародей выкрикнул свое последнее в жизни заклинание: "Да живет тот, память о ком не изгладилась в умах и сердцах!" и отправился в пасть дракону - предку нынешнего Властелина Средиземья. Его последние слова до сегодняшнего дня тяготеют проклятием над этими краями. Маг хотел оградить от смерти себя, и вдохнул в заклинание всю свою силу.

И только долгие десятилетия спустя раскрылось подлинное могущество сего чародея. Предания стали оживать. Воображение превратило вполне безобидных существ, населявших Средиземье, в чудовищ - так молва обратила Шелоб из обыкновенной ядовитой паучихи в ужас Средиземья, - а вместе с ними восстали из могил те, кто в свое время управлял ходом событий в этих краях. Те, о ком память существовала лишь в некоторых легендах, сделались едва заметными призраками, а те, чье имя вызывало вдобавок и чувства, остались почти материальными. Назгулы до сих пор имеют власть над ощущениями живых, по этой самой причине они не смешались с обычными привидениями и умертвиями. Однако в самое устрашающее положение были поставлены эльфы. Быть вечно живым нелегко, но не в пример тяжелее осознавать это. Раньше у Дивного народа всегда был шанс встретиться со смертью в бою, и это поддерживало в них жизнь, а теперь они разом оказались лишены и этого. Владыка Ривенделла Элронд первым понял, что он обречен на бессмертие, восстав из гроба светлого эльфийского повелителя коварнейшим интриганом.

Даже после смерти его проницательный ум остался живым, способным породить преступный замысел, подобного которому не знало Средиземье. Погибнуть Элронд мог, лишь угаснув в памяти живых, и он пришел к решению преломить ход истории настолько, чтобы те, кто сотворил его время, не выглядели в глазах народа достойными легенд.

Липкая паутина его деятельности оплела каждый средиземский закоулок, ибо малейшая легенда могла его возродить, как маленькая искра разжигает большой пожар. Дабы уничтожить чащи словесного мастерства, Элронд применил свои чары по отношению к маленькому дракону, потомку того самого, который низверг Властелина Средиземья с трона в свою утробу. Ему удалось создать Властелина Манускриптов, тем самым подчинив Средиземье себе и заодно искоренив все слабые побеги подлинного словотворения, с трудом взросшие на ставшей неблагодатной почве.

Затем Владыка Ривенделла спознался со всеми неудавшимися особями в Средиземье, рассудив, что именно их головы полны самых невероятных выдумок, и заставил их сочинять легенды про самих себя. Им не дано было творить, они были полны грандиозных задумок, но не могли восплотить в жизнь ни одну - даже проклятие великого мага было бессильно перед бездарностью. Уплыло несколько столетий, и уже почти никто не мог отличить правду от вымысла.

И вот тут ноги паука угодили в им же сплетенную сеть. Он чересчур высоко держал голову и поздно заметил, что паутина затягивается вокруг него, влекомая призрачными пальцами Короля Ангмара. Позабыв про устные сказания, Владыка Элронд уничтожил только манускрипты, и в голову дракона закрались сомнения в достоверности того, что он впитывал из свитков. И тогда он обратился за советом к предводителю назгулов, которому были ведомы тайны слов.

Однажды Ангмарец и его свита по велению Огненного Властелина налетели на упрямый Гондор, не пожелавший платить дань. Двое суток осаждали королевство Элессара назгулы и вернулись в Изумрудный Чертог ни с чем. Что на самом деле произошло в Гондоре, осталось под завесой тайны. У Элронда и мысли не мелькнуло, что Король Ангмара и Арагорн, чьи разборки не давали покоя всему Средиземью, смогут заключить союз. Внешне все оставалось как прежде, но отныне набеги назгулов на Гондор имели иную цель.

Следует упомянуть еще об одном событии, ускользнувшем от внимания всевидящего Владыки Ривенделла. Как-то ненастной ночью - ох, и погодка же выдалась тогда! - в Гондор прибыло существо, которому было предназначено сыграть большую роль, ибо именно его слова подтолкнули Короля Ангмара и гондорского повелителя Элессара к созданию пресловутого оружия Огненного Властелина.

- Ах, вот чем эта парочка занималась? - попугай скатился с головы Фродо и хлопнулся наземь, подмяв под себя роскошный хвост. - И эти люди еще называют меня любителем розыгрышей?!

- Да, - Гэндальф слегка склонил голову в знак согласия. - Эта книга, - он указал на Мерри, водящего носом по страницам всего за несколько листов от Фродо, - творение Ангмарца и Арагорна. Первому даровано познать тайны слов, второй - чисел, и вместе они отчистили историю Средиземья от паутины Владыки Ривенделла. Назгулы стали Девятью Хранителями книги. А вот печать на ней была моя. Я предугадал, что вы будете почитать эту книгу за величайшую ценность и поэтому не решитесь на...

Тут дракон вытянул шею, чародей покачнулся и умолк, чтобы удержать равновесие.

- Тебя даже дорожный плащ не портит, Арагорн, - молвил Властелин Манускриптов и наклонил шею в галантном поклоне. Она улыбнулась, но при этом ее тонкие пальцы по-прежнему обвивали эфес меча. - Приветствую тебя снова в Изумрудном Чертоге, повелитель назгулов. - Тот небрежно кивнул дракону.

- Все Средиземье ждет-не дождется, когда ты наконец открыто переселишься в Гондор, - весело помахал Ангмарцу крылом попугай. - Имей в виду, к тебе в Ангмар я Арагорна не отпущу, это слишком далеко от Изумрудного Чертога, а мне надо приглядывать за делами там.

- Между прочим, - раздался негодующий тон Мерри из-под книги (он уже успел отвоевать ее у братца, и теперь наслаждался чтением на всю катушку), - дядя Бильбо написал новую историю Средиземья на основе искаженных легенд. Он прячет ее от всех в Ривенделле, но мне удалось краешком глаза взглянуть на этот, с позволения будет сказать, труд. Там написано про Властелина каких-то колец!

- Причем Арагорн там представлен бродягой в грязном одеянии и с немытой головой, - ввернул Фродо, дувшийся на братца за то, что то отобрал у него книгу, - соответственно, пришлось срочно придумывать, как бы изобразить Элронда, которого связывали отношения с Государем Элессаром, и Бильбо изобрел ему дочку Арвен!

- Извиняюсь покорнейше, - вдруг подал смущенный голос дракон. - А что мы будем делать с уважаемым Владыкой Ривенделла? У меня хвост уже омертвел.

- Мы не можем указывать Владыке эльфов, - от говорившего потянуло холодом, - он волен поступать, как ему угодно. Если на Средиземье сыплются бедствия, пусть за этим стоит умный и изобретательный Владыка эльфов.

- Это ничего не даст вам, - Владыка Ривенделла поднялся на ноги, взметнув вихрь светящихся одежд. - Если вы сами не уничтожите эту книгу...

- Никогда!!! - Мерри вцепился в фолиант мертвой хваткой.

- ...то она обречет вас на бессмертие, - договорил Элронд.

- Если с книгой что-то случится, Арагорн с Королем Ангмара возродят ее, - успокоил его дракон.

- Нет, - покачал головой Элронд. - Нельзя дважды создать один и тот же шедевр.

- И все-таки я тебя не понимаю, о повелитель назгулов, - дракон попросил Гэндальфа спешиться и с наслаждением потянулся. Так он был вдвое длиннее всех мечей свиты Ангмарца, вместе взятых, учитывая и меч их предводителя, и тот, что был подарен Арагорну. - Я напрочь лишен кровожадности, но, может, стоит повторить знаменитый поступок моего предка?

- Ну уж нет! - решительно воспротестовал попугай. - Легенды должны жить, таково их предназначение. Средиземье без преданий не будет Средиземьем. Неужели интересно было жить в краю, который не кишел чудовищами, в котором все шло своим чередом и по которому не бродили ожившие мертвецы? Я так долго мечтал об этом... жаль только, что мне самому осталось так мало силы, что ее хватило лишь на то, чтобы возродить меня в виде махонькой птицы. Зато - материальной...

- Ты?! - шесть голосов слились воедино.

А дракон от изумления зевнул. В течение минуты книга обратилась в пепел...

На этом рукопись обрывается.